Кэтлин Кент - Дочь колдуньи

Единственный мужчина, чье дело суд рассматривал в тот день, Жиль Кори, отказывался говорить. Он не признавал вину и не отрицал ее. Это был муж Марты Кори, и ему было восемьдесят лет. Много раз судьи просили его отвечать на вопросы, он же скрестил руки на груди, сжал челюсти и уставился в пол. Тогда было решено применить пытки, чтобы развязать ему язык. Девятнадцатого сентября, в пригожий осенний день, хозяина Кори вывели из камеры в тюремный двор и положили ничком на грязную землю. Руки и ноги привязали к вбитым в землю колышкам, а на спину положили доску с тяжелыми камнями. Камней подкладывали все больше и больше, пока ребра его не смогли шевельнуться, чтобы вдохнуть воздух. Он так ничего и не сказал своим мучителям, кроме двух слов в самом конце: «Еще добавьте».

Язык его развязался только в смерти. И высунулся из безжизненных выпяченных губ под ужасной тяжестью камней, так что шерифу пришлось вталкивать его обратно кончиком трости. После смерти Жиля Кори ветер в Салеме поменялся. Доркас Хор, чья казнь должна была состояться двадцать второго числа, изменила свои показания и призналась, что уже давно была ведьмой. Смертная казнь Абигейль Дейн-Фолкнер тоже была отложена в связи с ее беременностью.

На пятый или шестой день хозяйка Корвин сообщила мне, какую цену она хочет за ту еду, что приносит мне. Придя утром, она казалась рассеянной и недовольной, теребила и потом разглаживала свой фартук. Подошла ко мне, как всегда, бросила еду в фартук и сказала шепотом, чтобы другие не слышали:

— Мой муж говорит, ты можешь исцелять.

Я посмотрела на нее с недоумением, и она объяснила:

— Твой брат. Которому хотели отрезать руку. Доктор сказал, он не жилец. Но сейчас-то он жив и здоров. — Она замолчала, выжидая, но, не дождавшись ответа, продолжила: — У меня есть дочь. Твоего возраста. — Она взглянула на мою макушку, и я вспомнила, как она измеряла меня ладонью.

Теперь было понятно: она думала, что мое платье придется той впору.

— Она очень больна и, похоже, умирает. Врач говорит, ничего нельзя сделать. Если только… — Она не договорила, но у меня мурашки пробежали по коже. Нагнувшись, она прошептала: — Вылечи ее, и ты не будешь знать недостатка в еде. Пока сидишь здесь.

Я смотрела вдаль, не обращая внимания на ее полные ожидания глаза, и представила себе бесконечную череду дней, которые предстояло прожить в заточении, медленно умирая от голода или не умирая, в зависимости от благосклонности и прихоти моих тюремщиков. Она приняла мое молчание за согласие и ушла, а сокамерницы посмотрели на меня вопросительно.

Ранним утром двадцать второго сентября небо разверзлось и пролило целый океан воды на дома и жителей города Салема. Вода текла ручьями и реками по дорожкам и улицам, поливая окна и затапливая подвалы и полуподвалы. Улицы превратились в озера, и, чтобы перейти на другую сторону, людям приходилось прыгать, ибо вода доходила до колен. Когда шериф Корвин открыл дверь, чтобы в сопровождении помощников войти в коридор, вода плескалась у их ног. Двое помощников отряхивали плащи, а шериф вывел из мужской камеры Сэмюэля Уордвелла. Саре Уордвелл уступили место у решетки, и она подняла вверх младенца, чтобы муж мог увидеть свое дитя через прутья решетки. Когда Сэмюэль уже шел вверх по лестнице, из камеры вывели семь дрожащих старух. Они ступали по скользким ступеням нетвердой походкой, медленно и тяжело, останавливаясь, только чтобы помочь тем, кто оступился или споткнулся. Наконец они вышли через дверь наверху, и дождь заглушил их шаги.

Марта Кори, Элис Паркер, Мэри Исти, Энн Пудеатор, Уилмот Рид, Мэри Паркер, Маргарет Скотт и Сэмюэль Уордвелл отправились на смерть, настаивая на своей невиновности. Когда телега палача завязла в грязи по дороге на Висельный холм, очевидцы кричали: «Смотрите, сам дьявол вставляет им палки в колеса».

На следующий день после казни шериф Корвин с помощниками захватили все имущество Паркеров и Уордвеллов. Их дома и вещи объявили принадлежащими короне, но Корвины взяли себе самое лучшее. Сыновья Мэри Паркер смогут выкупить назад свою собственность, но Сара Уордвелл, вернувшись на свою ферму, обнаружит, что весь скот, кукуруза и мебель, включая столярные инструменты мужа, изъяты и проданы. В ту пятницу, двадцать третьего числа, умерла дочка шерифа, и, когда жена шерифа не пришла в камеру со своим обычным обходом, я точно знала, что больше еды она мне не даст.

Иссоп — от кашля. Розмарин — от лихорадки. Веточка мяты устранит неприятный запах изо рта. Ржавый вяз используют повитухи. Конский каштан помогает при скованности конечностей. При параличе — омела. Но чем вылечить гнев? Ромашка успокаивает. Возможно, ромашка в сочетании с черным порохом и солями сможет выгнать его из тела. Но что делать с лихорадочно работающим сознанием, которое не хочет засыпать в надлежащий час? Достаточно подушки, набитой лавандой или снотворного, изготовленного из равных частей рома и воды с добавлением лекарственной мелиссы.