Степан Злобин - Степан Разин. Книга вторая

— Ладно, Наумов. Слыхал ты в народе, что пуля меня не берет? Колдун, говорят… И ныне меня ни пуля, ни нож не тронет…

За Камышином они подошли к последнему рубежу, где стояли дозоры Разина. До сих пор они шли по «своей» земле, по «своей» воде. Дальше лежали боярские земли. С крутых камней, что высились над берегом Волги, казачьи разинские дозоры видели лодки, в которых сидели царские стрельцы и рейтары, высланные на разведку из Саратова. По берегам, опасаясь попасться в казацкие руки, маячили на конях саратовские драгуны. Как-то на днях разъезды драгун и разинцев встретились, но не вступили в драку, а только, крича, грозились одни другим. Драгуны кричали тогда, что в Саратове приготовлено сильное войско и много пушек…

Степан Тимофеевич призвал Еремеева, который успел купить сотню новых коней.

— Посылай, Митя, лучших своих дозорных в Саратов разведать, что там творится. Может, нас попусту только стращают, что войско. Мы тут постоим, дождемся, а чтобы нам времени не терять, пусть назад лошадей не гонят. На луговой стороне всегда стогов понаставлено пропасть. Один стог робята твои зажгут — стало, в городе войско большое. Два стога зажгут — значит, войска немного, да все-таки будет стоять против нас, если разом три стога в степи загорятся, то, значит, город преклонен к нам сам и нам мочно без боя идти. Тогда я, не мешкав, все войско вперед подниму.

Еремеев решил, что двинется сам во главе большого дозора, и Степан его отпустил…

Широкий стан раскинулся по берегу Волги. За скалистым, крутым берегом росли кустарник и лес. Вся ватага сбирала сучье, рубила корни. По лесу поднялся шум, перекличка. На луговинах паслись кони. Разинский табор растянулся на несколько верст.

Атаман подошел к костру, где сидела кучка астраханских стрельцов.

— К нашему котелку просим, батька, садись! — обратился один из них.

Остальные сидевшие и лежавшие у костра — их было с десяток — вскочили на ноги при виде высокого гостя, засуетились, стараясь ему угодить, накидали одежды — было б на чем сидеть.

Степан засмеялся:

— Не архирей я — казак!

Сел к костру.

— С чем похлебка? — спросил он.

— Просяная с копченой свининой. Кабы лучку, так и матка не лучше варила! — откликнулся от костра кашевар.

— Богато живете! — заметил Разин.

— Женки-стрельчихи нам в путь нанесли.

Кашевар начисто облизал ложку, которой пробовал варево, вытер ее исподней стороной полы своего кафтана и подал Разину.

— Покушаешь с нами?

Разин достал с пояса свою ложку, висевшую в чехолке.

Ели в молчанье. Разин не нарушал их обычая. Кончив есть, он набил табаком трубку. Молодой стрелец, перебрасывая в ладонях, поднес ему уголек от костра.

— Не грех, атаман? — спросил сидевший тут же старик.

— Я не поп — мне почем грехи знать! — усмехнулся Разин. Он пустил в костер облачко дыма.

— Совет хочу с вами держать, атаманы, — сказал он. — Пришли мы теперь к рубежу. Тут остатние наши заставы, а дальше боярское войско нас ждет. Стало, далее с боем идти. Идти ли нам дальше?

— А пошто же ты, батька, нас вел? — спросил молодой стрелец. — Мы ведь ратные люди, а боя еще не видали!

— Бой увидишь! Мы не пойдем, то бояре на нас полезут. Даром столько земли не оставят! — ответил Разин. — Спрос не в том: а идти ли вперед али тут дожидаться?

— Опасаешься? — осторожно спросил старик. — А чего опасаться, Степан Тимофеич! Они ведь покуда не все еще силы скопили. Порознь их бить способней… Нынче толику побьем — на завтра нам менее будет!..

— Стрельцы с нами биться не станут: стрелец ныне в нужде. Не тот нам, стрельцам, почет, и не та у нас в государстве сила, — заговорил второй, пожилой стрелец. — У государя и у бояр на рейтаров да на солдат уж надежи больше: немцев в начальные люди зовут, от домов стрельцов поотбили. Прежде промыслом да торговлей жили, а ныне нас сгонят всех вместе в приказ да с утра до ночи, как над собакой, мудруют, приучают к пищали, к мушкету.

— На новый, немецкий лад! — подхватил снова первый. — И кому оно на сердце пало?! К чему нам в бою немецкий обычай? Али мы русским обычаем немцев не били?!

— Ото всего от того и обиды, Степан Тимофеевич, — сказал второй. — Потому нынче лучше идти к большим городам, где стрельцов по многу приказов. Взять Казань…

— Нижний Новгород, — перебили другие.

— Симбирск!

— Муром, Владимир! — подхватили стрельцы.

— Стрельцам независтная доля при нынешнем государе. И в денежном бунте недаром шумели стрельцы! — заключил пожилой.