Номоконов решительно подошел к ячейке, прилег, зарядил и стал целиться. Будто дразнила, плясала и уходила в стороны хорошо различимая мишень, горячим и неловким показался приклад, жестко упершийся в переломанную на фронте ключицу. Капелька пота упала со лба на пуговку затвора. Перевел дыхание Номоконов, замер и, вдруг поймав на острие перекрестия нижний краешек темного яблока мишени, выстрелил.
Будто горсть дроби сыпанули позади на лист жести. Не слышал рукоплесканий стрелок – увидел в оптический прицел красный кружок, словно выскочивший из-под земли. Попадание! Долго целился Номоконов, застывал, плавно нажимал спусковой крючок. Снова и снова попадания! После пятого выстрела на краю поля появился белый сигнал. Промах!
Стрелка поздравляли, показывали огромную бумажную мишень, пробитую четырьмя пулями, говорили: «Неплохо, неплохо». Мало очков набрал Номоконов, заметил, что мишень, на которой широко расселись его четыре пули, вскоре бросили на траву. Ветерок подхватил ее и покатил по полю.
Гремели выстрелы. Звучавший из радиорупора голос сообщал о блестящих результатах молодых мастеров стрелкового спорта. Никто не заметил, как отошел Номоконов от огневого рубежа и затерялся среди празднично одетых людей.
…Шумел лес. Возле костра, пылавшего на полянке, сидел на корточках маленький человек и задумчиво курил трубку, присланную из Германии. В памяти отчетливо вставали друзья-товарищи, бои, опасные поединки с врагами. Тогда он не знал промахов.
В ЛЕСАХ БЛИЗ СТАРОЙ РУССЫ
Август 1941 года. Отражая сильные танковые и воздушные удары врага, левый фланг войск Северо-Западного фронта медленно, с упорными боями отходил на восток.
В эвакохозяйственном взводе 348-го стрелкового полка состоял рядовым уроженец села Делюн Читинской области Семен Данилович Номоконов. Малограмотный, как записано в его красноармейской книжке, 1900 года рождения, тунгус-хамнеган по национальности, плотник, призванный по мобилизации Шилкинским райвоенкоматом, в армии ранее не служивший.
Война ошеломила человека, приехавшего на фронт из тайги. Он чувствовал себя песчинкой, смытой с берега ревущим потоком. Номоконову приказывали встать в строй, командовали: «Налево, направо, кругом», и солдат поворачивался, часто совсем в другую сторону. Нерасторопный, с неумело навернутыми обмотками на ногах, в мешковатой, не по росту форме, он доставлял много хлопот строевым командирам. Кругом шумели и кричали, велели куда-то бежать, снова строиться. Вначале Номоконов резал хлеб в полевой кухне – не угодил повару. Послали укладывать и связывать обмундирование на складе – перепутал размеры одежды и обуви. Из первых дней армейской службы только и запомнились суета, крики и команды. Однажды Номоконова прикомандировали к солдатам, обслуживающим паромную переправу. Немецкие самолеты вдруг появились над войсками, подходившими к реке, грозно загудели, со свистом устремились вниз. Все побежали в разные стороны. Задрожала земля, оглушительно ахнуло, взметнулись вверх обломки лодок, бревна и доски, струя горячего воздуха опрокинула Номоконова, ударила о землю.
Подавленный, мрачный, лежал солдат в полевом госпитале. Номоконов плохо слышал, но как только рана затянулась, его выписали. Веселый, добрый военврач знаками показал, что колхозный плотник должен оставаться при госпитале и делать костыли. Столярка была рядом, под дощатым навесом у дороги, материала заготовили достаточно, инструмент нашелся у жителей села, и Номоконов принялся за дело. Ежедневно приходили люди в белых халатах, хвалили мастера, забирали костыли – тщательно оструганные, отшлифованные стеклышком, и грубые, еще не отделанные. Мимо столярки проезжали и проходили на запад войска. С затаенной обидой смотрел Номоконов на молодых и сильных солдат и недоумевал. Ему, человеку из тайги, не дали винтовки.
Часто вспоминал Номоконов день, когда он впервые надел солдатскую форму. Это было на пункте формирования. Прохаживался вдоль строя командир с пустой и очень маленькой пистолетной кобурой на ремне, что-то записывал, взмахами руки рубил воздух, отдавая приказы. Номоконов заметил, что в деревянных ящиках, снятых с машины, оставалось мало винтовок, и вышел из строя.
– Слушай, начальник, – обратился он к командиру. – Однако зря записал к спасателям. Я стрелять умею, охотиться приходилось.
– Я знаю, что делаю, – нахмурился командир. – Становитесь в строй!
Читать дальше