Номоконов проснулся, потрогал тяжелую мочку уха, в которой до самой смерти решил хранить залетевший в нее германский металл, задумался:
– Эка, война проклятая, опять приснилась. Который был ее сын? Когда посадил на мушку парня, где?
Глубокой ночью засобирался в тайгу бригадир плотников.
Закинул за плечи котомку, взял старенький дробовик, трубку, табак… Там, вдали от селения, в глухом распадке, у костра минувшее лучше воскресится в памяти. Все вспомнит он, а потом ответит людям. И германской женщине отправит бумагу. Будто не знает али забыла, что натворили на советской земле ихние сыновья, и теперь исподтишка насмехается, упрекает. Может, и самого Густава вспомнит Номоконов – попадали под Ленинградом гитлеровские разбойники на мушку его винтовки. Случалось, в упор бил, глаза врагов видел в оптический прицел.
Ответит Номоконов, ответит…
Сам не умеет писать. Сынишки выжили, окрепли, грамоте научились. Продиктует им…
Да, он прошел большой и очень трудный боевой путь. Грозой фашистской нечисти прозвали его фронтовые товарищи. Бродячим таежным шаманом, хитрым и страшным, называли его враги. Как-то со своего переднего края по радио говорили о Номоконове. К себе звали «шамана», обещали «большой калым», а потом о деньгах сказали, которые за его голову назначены.
Но теперь Номоконов уже не снайпер. Плохо слушаются, дрожат руки. Глаза потеряли орлиную зоркость.
Вот он, недавний, очень недобрый день-вестник.
Чита, спортивное стрельбище… Высоко над березовой рощей, окаймляющей большое ровное поле, висело жаркое летнее солнце. Играл духовой оркестр. Сотни зрителей с нетерпением ожидали начала стрелковых соревнований. Молодые загорелые парни в легких спортивных куртках оживленно переговаривались. Сильнейшие стрелки Урала, Сибири и Дальнего Востока, участники всесоюзных и международных соревнований, собрались здесь. На груди у многих спортсменов поблескивали золотые и серебряные медали. Давно должен был начаться парад. Волновался, бегал по полю маленький полный человек в белом костюме, с рупором в руках, часто смотрел на часы. Накануне в газетах было объявлено, что соревнования откроет искусный и старейший стрелок, участник Великой Отечественной войны Семен Данилович Номоконов. Может, именно поэтому на стрельбище приехало в тот день так много народу.
На обрыве у реки сидели ребятишки и поглядывали на дорогу, но знаменитого снайпера все не было.
…Телеграмма в таежное село пришла поздно вечером, а утром надо было быть в Чите. Номоконова просили встретиться с участниками крупнейших стрелковых соревнований, рассказать о боях-походах, о своей жизни в послевоенные годы. Машина едва успела к ночному поезду. Спортсмены встретили Номоконова на вокзале и сразу же повезли на стрельбище.
Он опоздал почти на час.
Вышел из машины сухощавый пожилой, чуть сгорбленный человек, спокойно осмотрелся и, наклонившись, стал вытирать пучком травы запыленную обувь.
– Вот он каков, – критически осматривал Номоконова главный судья. – Маленький, сухонький… Нет, пусть постоит… Другой понесет Знамя…
Не участвовал в параде бывший солдат, стоял в сторонке, любовался твердым шагом молодых людей. А когда выстроились стрелки на линии огня, вдруг подошел к нему главный судья соревнований и сказал:
– Теперь – прошу! Пятьсот метров… Все хотят видеть ваше искусство, товарищ снайпер.
Стрелять? Не для этого ехал в Читу Номоконов. Какое искусство в его годы? Но главный судья уже протягивал новенькую винтовку с массивным оптическим прицелом.
– Слышите? Уже объявляют! Вот из этой… Отличная, пристрелянная…
Далеко над притихшим полем разносился звучный голос передвижной радиоустановки: «На линии огня бывший снайпер, участник Великой Отечественной войны Номоконов. Пятьсот метров, –громыхали слова. – Лежа, с упора… В крайнюю левую цель… Попадание – красный сигнал, мишень перевертывается. Промах – белый сигнал. Подсчет очков после пяти выстрелов».
Номоконов строго посмотрел на судью, оглянулся на спортсменов в разноцветных шапочках, увидел ободряющие и любопытные взгляды. Пятьсот метров… Дело нешуточное… Отступить? Сказать, что ему вот-вот исполнится шестьдесят лет, что у него болят израненные руки… Только вчера таскал бревна… Эка, устроили дело!
В предгорьях Хингана, много лет назад, он в последний раз выстрелил из винтовки с оптическим прицелом. Но откуда это знать людям? А разъяснять поздно…
Читать дальше