Индейцы робко глядели на вступавший в селение отряд испанцев. Орельяна сразу заметил, что у многих туземцев сквозь отверстия в ушах и носу были продеты небольшие золотые палочки. Вождь и его воины, надев богатые украшения из перьев, провели белых людей к малоке — высокому и просторному строению, стены которого были сплетены из тростника. Вождь сам пригласил гостей занять почетные места.
Орельяна начал было сразу расспрашивать вождя о дороге в страну золота; Педро украдкой подал знак и шепнул, что индейские обычаи не позволяют заводить такого разговора, пока не кончится церемония встречи. Орельяна передал своим людям, чтобы до поры до времени они вели себя тихо, и сам не проронил ни слова, пока индейцы разносили мелкие глиняные миски с белым ароматным мясом и фруктами. Рослая девушка, дочь вождя, поднесла Орельяне чашу почета. Рамирес, сидевший рядом с полковником, залюбовался крупным, гибким телом девушки, непринужденностью ее движений и крепкими, белыми как жемчуг зубами, открывавшимися в улыбке. Протягивая и ему полный до краев деревянный кубок, она засмеялась; Рамирес поспешно схватил его, осушил единым духом и вдруг почему-то покраснел.
Позже он узнал ее имя — Туахала. Когда пиршество закончилось, вождь велел подать душистые, свернутые в небольшие трубки коричневые листья; с одного конца их зажигали и втягивали в себя ароматный дым. В честь гостей индейцы принесли затем пузатые кувшины с пальмовым вином и пустили их по кругу. Вскоре испанцы оживились и повеселели.
Только Орельяна собрался начать расспросы — в разговоре с Педро вождь дал понять, что ему известно, где искать страну золота, — как с окраины деревни донеслись громкие крики и барабанный бой. Индейцы встревожились. Орельяна быстро объяснил им, что это идут его белые друзья, для которых он узнавал дорогу; они тоже, как и его солдаты, утомлены тяжелым походом и голодны. Он попросил вождя угостить его друзей.
Индейцы поспешно начали приготовлять еду, но с удивлением и беспокойством следили за тем, как много новых «сынов Солнца» входит в деревню. Припасов не хватало на всех. Чтобы не рассердить белых людей, вождь приказал принести все оставшееся пальмовое вино.
Опьяневшие от незнакомого напитка, испанцы не сводили глаз с индианок, подававших им кувшины. Обнаженные тела женщин, казалось, горели в красных отблесках факелов.
Никто не удерживал бородатого великана солдата, который вдруг вскочил и схватил одну из женщин. Пронзительный вопль заглушил шум праздника.
Вождь тоже вскочил со своего места и быстрыми шагами подошел к бородачу, но тотчас получил удар кулаком в лицо. Другой солдат, подбежавший с несколькими своими товарищами, вырвал у вождя из мочек ушей золотые палочки. Вождь упал. В одно мгновение почти все белые поднялись и бросились на индейцев.
Рамирес вдруг протрезвился, увидев у многих солдат ножи к руках; некоторые испанцы начали пробиваться сквозь толпу к женщинам. Помещение наполнилось воплями ужаса и пьяным хохотом. На земле уже лежали бездыханные тела индейцев. У входа в малоку создалась невообразимая давка, люди падали, безжалостно топтали друг друга. Женщины пытались спастись бегством, но солдаты догоняли их, хватали и волокли в хижины, откуда вскоре послышались шум и приглушенные крики.
Рамирес пробился сквозь толпу, взял Туахалу за руку и вытащил из помещения. Она пыталась вырваться, упершись свободной рукой ему в грудь, но, видя, что это не удается, укусила его, и Рамиресу пришлось отпустить ее. Тут девушка увидела, что к ней приближается несколько белых, и остановилась. Один из солдат, смеясь, похотливо потянулся к ней.
Выдернув клинок, Рамирес бросился на него и ударом в грудь повалил на землю. Его товарищи отступили. Рамирес повернулся к Туахале, неподвижно стоявшей на прежнем месте.
Он стал уговаривать девушку, пробовал успокоить ее, но она, не замечая его, не сводила глаз с освещенной факелами хижины. Оглянувшись, он увидел ее отца, вождя племени, лежавшего у входа на мокрой и изрытой земле. Мимо трупа с пьяными криками пробегали солдаты. Орельяна, только что выскочивший из малоки, подбежал и пронзил одного из них шпагой.
— Дураки! — закричал он на остальных.
Но в других местах поселка грабежи и насилия продолжались. Сам Писарро велел разложить костер и пытать индейцев огнем, чтобы выведать, где у них спрятано золото. Зло рассмеявшись, Орельяна бросил Рамиресу:
— Смотрите! Генерал ничуть не умнее последнего своего солдата!
Читать дальше