Иван Фирсов - Федор Апраксин. С чистой совестью

Иноземные послы объединялись по своим интересам и симпатиям: голландцы с датчанами и шведами, цесарцы с поляками. В конце ноября у шведского комиссара Кохена собрались за бокалом вина голландский резидент Ярган Келлер и датский комиссар Бутман. Накануне вечером их встревожила оброненная Лефортом в кругу друзей фраза на реплику одного из них:

— Наш лучший друг царь Петр в последнее время редко появляется в кругу своих почитателей. — Лефорт загадочно ухмыльнулся. — Государь немного устал от потешных игр. Каждому здоровому человеку нужно отдохновение, тем паче когда ему неможется…

Первым вспомнил о намеке всезнающего швейцарца Кохен. Он всегда проявлял повышенный интерес к дворцовым новостям. Тем более что в Стокгольме внимательно следили за первыми шагами молодого царя.

— Мне сообщили, что доктор Гульст второй день не покидает Преображенское. То и дело аптекари доставляют ему новые лекарства. Кажется, царь Петр серьезно мучается животом…

Комиссар Бутман утвердительно кивнул головой:

— Сказывают, что царь слег в постель, и дело пока довольно неопределенно.

— Генерал Гордон который день посещает Преображенское, — продолжал разговор Ярган Келлер, — он, как всегда, неразговорчив, но его сын Теодор подтвердил, что царь серьезно болен.

В далекой Гааге ценили доброжелательное отношение царя к Генеральным штатам и их королю Вильгельму. Голландский резидент, причмокивая, отхлебнул из бокала вина.

— В подобной ситуации начинают поднимать голову недруги молодого царя. Воспрянули некоторые старцы-бояре, в Стрелецкой слободе закопошились сторонники царевны Софьи…

Выбором старшего сына Домна Богдановна осталась довольна. Единственная дочь дьяка Посольского приказа Степанида оказалась и пригожей, и с приданым. Петр сразу после свадьбы переселился в просторный, с большим подворьем дом жены.

Теперь мать все чаще задумывалась о среднем сыне. «Уж больно он девок сторонится, будто неприкаянный, на гульбища не хаживал и раньше, в церкви от девок шарахается, как ему невесту сыскать?»

Помощь матери неожиданно оказала дочь Марфа. С тех пор как овдовела, жила она в Кремле, в царских покоях. Дружила с Прасковьей Федоровной, женой царя Ивана.

Частенько они с Марфой, удалившись в дальние покои, горевали, одна вдовая, другая бесплодная…

Два года назад, когда Прасковья «очреватела» и родила девочку, Марфа радовалась от души, ходила за младенцем…

Мать Марфы иногда заглядывала к дочери, отвлекала ее новостями, пересудами, иногда две вдовы украдкой утирали слезы…

Однажды мать проговорилась о своих страхах в отношении Федора, и тут Марфа, помолчав, вдруг сказала:

— Есть у меня на примете девица, под стать будет Федору.

— Кто такая?

— У Прасковьи спальником Федор Хрущов, у него в избе племянница, сирота. Матушка ейная-то скончалась давно, а батюшка в прошлом походе Крымском головушку сложил. Девица лет осьмнадцати, без особого приданого, но собою хороша, скромна и хозяюшка, — без умолку выговаривала Марфа.

— Звать-то как? — перебила мать.

— Пелагеюшка, маменька.

— Поглядеть бы ее.

— Так пойдем же, нынче она у Прасковьи с девочкой нянчится.

Матери девица пришлась по нраву.

— Как их свести-то?

— И то я подумала, — нашлась дочь. — Федька-то дома нынче, а завтра мы в Казанский к заутрене пойдем. Становись, маманя, подле меня, я место огорожу. А Пелагеюшка за мной стоять будет. Федьку за спиной поставь, — загорелась Марфа.

Все получилось, как задумала дочь. Федор нечаянно задел соседку, худенькую, ниже ростом девицу, в скромном сарафане, с русой косой. Быть может, покачнулся в душном притворе, только они вдруг встретились взглядом, и оба покраснели.

На другой день во двор Апраксиных заглянула спальная девка:

— Царица Марфа Матвеевна к себе призывает к обеду.

Мать взяла с собою обоих сыновей. За столом Федор неожиданно увидел незнакомку из церкви. Марфа переглянулась с матерью…

В тот же день Федор заговорил с Пелагеей, девушка ему пришлась по душе. А мать только этого и ждала…

Прасковья все решила со стольником Хрущевым, он дал согласие на брак.

Домна собрала братьев.

— Чего для канителиться? — солидно высказался Петр. — Завтра помолвиться, а на Николу и венчаться.

— В уме ли ты? — вскинулся Федор.

— Покуда государь-то прихворал, все к месту. Знаю я его, взбеленится, не дай Бог. А там опять же пост Великий, не до свадьбы.

Все свершилось в две недели. Венчались в церкви на Кулишках, свадьбу сыграли у Хрущовых, поселилась Пелагея у Апраксиных. Так решила Домна.