Иван Фирсов - Федор Апраксин. С чистой совестью

В Москве заехал к сестре Марфе Матвеевне и удивился тишине в царских покоях. Оказалось, что вся царская фамилия недели полторы как уехала в Петербург на бракосочетание царя с Екатериной Алексеевной. Немного подосадовал, что пропустил такое немаловажное для сановника его ранга событие, а также возможность развеяться после почти годового отсутствия в Петербурге.

Брата Петра тоже не было в Москве, второй год губернаторствовал в Казани. Поехал в Навигацкую школу на Сухаревку. Прошел с главным инспектором по классам, казарме, где размещались школяры. На всем: облупившихся стенах, холодных помещениях, износившейся форме школяров, довольно бледных и худеньких их лицах — лежала печать недостатка.

— На рублик в месяц не разбежишься, ваше превосходительство, — то ли оправдывался, то ли жаловался инспектор.

«Да еще воруют половину», — усмехнулся про себя Апраксин и распорядился вызвать Андрея Хрущова из второй роты, свойственника по покойнице жене. В прошлом году он определил его в школу, навещал всякий раз, бывая в Москве.

Пятнадцатилетний крепыш без смущения представился по форме. Адмирал все десять лет, как похоронил жену, не прерывал связи с ее родственниками, помогал как мог.

Апраксин не терпел покровительства сам и разговаривал с Андреем коротко, без церемоний, а в конце сказал:

— Ну, братец, я слыхал, ты преуспеваешь в науках, готовсь экзаменоваться в гардемарины, и айда на корабли в моря…

«Не позабыть бы кого из Приказа прислать сюда ревизию провести», — размышлял адмирал, покидая школу. «Подсказать как бы Петру Алексеевичу, хозяин здесь добрый надобен да школяров поближе бы к морю держать».

Не задерживаясь, в тот же день отправился в Петербург, который наконец-то обретал статус столицы. Давненько не был он здесь.

За минувший год северная столица сильно переменилась. Тут и там из сугробов торчали каменные фундаменты, местами, где прежде стояли избы, высились каменные стены…

В своей избе неподалеку от Адмиралтейства он появился в вечерних сумерках. В комнатах забегали. Козьма гонял дворовых, кухарку, истопников, шумел, топал ногами.

Первым поздним вечером к нему нагрянул Ульян Сенявин, начальник конторы по строению города. Три года, как царь отставил его от морского дела и назначил на новое место, заметив сообразительность, хватку и расторопность в строительном ремесле.

Апраксин смачно хрустел солеными лимонами после первых чарок и слушал рассказ гостя о свадьбе царя.

— В церкви-то шаферами государь избрал Кикина, братца Наума, Муханова, Кочета, всех моряков. А на пиру бок о бок с ним Скляев, Крюйс, Мишуков да братцы мои Сенявины восседали.

Апраксин слушал молча, вздыхал, потом вдруг перебил:

— Чего для строят все из каменьев?

— Государь повелел отныне на прошпектах домы класть токмо каменные. Избы подалее, в слободе, для мужиков.

— Занятно, камень-то где взять?

— Везут камень, на каждую подводу подать наложена. Камень-то вечен. Все строятся, Федор Матвеевич. Вона Данилыч дворец под крышу подвел, Шереметев, Кикин и тот себе палаты грохает. Тебе тоже пора обзаводиться.

— Денег много надобно.

Ульян засмеялся:

— Тебе ли о деньгах плакаться. Вотчины торгуешь, жалованье идет. — Ульян внезапно перегнулся через стол: — Хошь в компанию к Данилычу? Вложи деньгу, прибыль высокая. Хлебушек в Петербург торговать. Я замолвлю словечко Данилычу, сам имею доход.

— Замолви, пожалуй. Домину-то строить каменную…

В кампанию 1712 года царь впервые не поехал в Воронеж. Теперь делать ему там было нечего. Всех рабочих и мастеровых переводили на северные верфи, в Архангельский. Заводы, мастерские, кузни, весь деланный лес перевозили туда же. Разбирали суда на стапелях…

Каждое утро Апраксин затемно приходил на Адмиралтейскую верфь и редко успевал опередить царя. На стапеле сверкала свежевыкрашенными бортами «Полтава», и царь, забываясь в работе, готовил корабль к спуску. В этот год летние месяцы Петр проводил у моря и на кораблях. Видимо, хотел заглушить неприятные воспоминания прошлого года на сухопутье.

Выслушав по приезде Апраксина, подвел его к карте:

— Нынче у нас единая дорога к морю, ее будем мостить. Шведа нам не одолеть, покуда наше войско на его землю не ступит. Без флота сие немыслимо… Швед покуда нас мощнее, в эту кампанию соберем силы, корабли спустим со стапелей. Салтыков обещался прислать купленные. Для шхер построим сотни две скампавей. — Петр провел рукой по карте. — Попытаешь осенью оттеснить шведа от Выборга. На будущий год двинем берегом к Аландам, а там до Карла рукой подать.