Владимир Шатов - Ни шагу назад!

- Заснул что ли?

Пётр был настолько поглощён своими мыслями, что некоторое время даже не замечал, что стало тихо и немцы не проявляли никаких признаков жизни.

- И что так волноваться? – думал Шелехов, шагая машинально. - Я уже ничего не могу изменить… Если суждено умереть, умру сегодня, а нет так завтра!

По ним не было сделано ни единого выстрела, пока солдаты карабкались по гребню и добирались до вершины. Бойцы продолжали движение совершенно без прикрытия и ничего не происходило. Гитлеровцы захватили наши позиции в том адском бою, а потом оставили их без единого выстрела.

- Смотрите, Степаненко погиб! – сказал сержант, указывая на недавнего проводника. - Опять он нас первым встречает…

Тот лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост прямо перед укрытием. Ему не хватило всего одного шага, чтобы оказаться в безопасности. Каска соскользнула с его головы и оказалась зажатой между небритым подбородком и землёй. Создавалось впечатление, что он напоролся на её твердый край и умер от этого.

- А вон Федька Кулаков! – Семён и стряхнул землю с кончика носа. - Как он деньги любил! Даже в добровольцы записался ради повышенного денежного содержания.

- Не может быть.

- Точно говорю, я с ним лет пятнадцать рядом работал. - Вполголоса проговорил он, обращаясь как бы к самому себе. - Какой теперь толк для него во всех накопленных деньгах?

Весь остаток бесконечных суток Пётр участвовал в непрекращающихся боях. Он автоматически стрелял из винтовки, падал от близких взрывов на дно окопа и урывками спал там же. Его охватило страшное безразличие к своей судьбе.

- Может быть, завтра, на следующей неделе или через месяц я буду лежать где-нибудь? - Рассеяно думал он. - Такой же застывший, такой же жёлтый, с точно так же полуоткрытыми глазами. Ради чего?

С другой стороны, как и все люди, во все времена он надеялся, что выживет.

- Если так случится со мной, я всегда буду благодарен судьбе за то, что остался жив. – В редкие минуты тишины размышлял Пётр. - Я бы почувствовал вкус настоящей жизни, во всей её полноте. А когда настанет её естественный конец, скажу:

- «Я славно пожил и прожил своё».

Утором порядком поредевшую роту отвели в тыл. Шелехов безучастно сидел на холодной земле, когда подъехала одна из уцелевших машин, доставившая их на передовую. На полу открытого кузова лежали тела некоторых убитых во время недавних боёв. Водитель и человек из тылового опорного пункта вышли из кабины.

- Где у вас метсанбат? – обратился тыловик к Петру. - Мы совсем заблудились.

- А вам зачем?

- Покойников назад в Сталино везём, – хмуро сообщил небритый водитель. - Приказано забрать умерших.

Из груды человеческой плоти торчали две ноги в рваных портянках. Петру эти ноги показались смутно знакомыми. Он даже с усилием встал и подошёл к полуторке.

- Да это же Глухов, – сказал он, узнав корявые ноги погибшего горняка.- Не повезло, бедняге…

- Ты смотри-ка, весь как решето. - Водитель сочувствующе покачал головой. - Это, должно быть, миномёт постарался.

Пётр заметил лежащего в сторонке сержанта Кошкина, лицо которого перерезал окровавленный след от осколка. Ещё одному труппу распороло живот, так что вывалились скользкие кишки. Присмотревшись, он спросил:

- Кто это?

- Этот-то? Погоди-ка. – Водитель с трудом повернул голову трупа. - Ах да, это командир роты лейтенант Ивлев.

В эту минуту к машине поднесли несколько новых тел. Водитель с помощью Петра деловито забросил тело молодого парня поверх всех, а затем заботливо сказал тыловику:

- Не подержишь ли голову лейтенанта?

- Зачем это?

- Его ноги высунулись слишком далеко. У нас вывалится весь груз, если его не подвинуть...

Машина медленно тронулась, и мёртвые тела мелко тряслись друг на друге. Вдруг из груды плоти вылезла чья-то рука. Петру показалось, что она принадлежала Семёну Глухову, хотя в данном случае было совершенно неважно кому именно.

Свою первую увольнительную Иоганн Майер использовал, бесцельно бродя по недавно оккупированному городу. Боевые действия здесь почти не проходили, поэтому присутствия войны совершенно не чувствовалось.

- Как быстро обычные люди приспосабливаются к любым изменениям! – удивлялся он, присматриваясь к необычной обстановке.

Для коренного жителя Дрездена эта прогулка казалась путешествием в далёкое прошлое. Улицы города Сталино, которому накануне вернули прежнее название Юзовка, оказались заполненными народом.