В. Каргалов - Полководцы X-XVI вв.

Тяжелыми были потери и в русском войске. «Уже и день кончился, солнце заходило, затрубили во всех полках русских в трубы. Грозно видеть и жалостно смотреть на кровопролитие русских сынов: человеческие трупы, точно великие стога, наворочены; конь не может быстро через них перескочить, а в крови по колено бродит, и реки три дня текли кровью…»

Страшные картины открывались перед великим князем, когда он объезжал поле битвы. Вот «место, на нем лежат 12 князей белозерских, убитых вместе, а близ того места лежит воевода Микула Васильевич убитый». Там, где дрался большой полк, великий князь нашел «любимца своего Михаила Андреевича Бренка, а близ него лежит Семен Мелик, твердый страж, а близ него лежит Тимофей Волуевич». Потом Дмитрий «пришел на иное место, нашел Пересвета-чернеца и близ него нарочитого богатыря Григория Капустина». Великий князь «велел трубить в ратные трубы, созывать людей» и подсчитывать потерн.

Вот как повествует об этом автор «Сказания о Мамаевом побоище»: «Говорит боярин московский, именем Михайло Александрович, а был в полку у Микулы у Васильевича, умел он хорошо считать: «Нет у нас, государь, 40 бояринов московских, да 12 князей белозерских, да 13 бояринов-посадников новгородских, да 50 бояринов Новгорода Нижнего, да 40 бояринов серпуховских, да 20 бояринов переяславских, да 35 бояринов владимирских, да 50 бояринов суздальских, да 40 бояринов муромских, да 33 бояринов ростовских, да 20 бояринов дмитровских, да 70 бояринов можайских, да 50 бояринов звенигородских, да 15 бояринов углицких, да 20 бояринов галицких. А молодым людям счета нет…» Особенно тяжелыми оказались потери в полках московских городов, они сражались стойко и сдержали главный удар воинства Мамая. Маленький Можайск потерял в битве семьдесят бояр, Звенигород – пятьдесят, Серпухов – сорок. А всего, по подсчетам военных историков, в Куликовской битве погибло двенадцать князей и четыреста восемьдесят три боярина-воеводы, что составляло примерно шестьдесят процентов всех знатных воинов. Из простых воинов уцелела едва половина – такой невероятной по упорству и самоотверженности русских «воев» была Куликовская битва! Недаром летописец заключает свой рассказ печальными словами: «Оскудела вся земля Русская воеводами и слугами и всеми воинствами…»

Тяжелы были потери, но значение победы в кровавом Мамаевом побоище велико. Победа положила начало полному освобождению Руси от ордынского ига. Мамай так и не сумел оправиться от поражения и вскоре был убит в междоусобной борьбе со своими соперниками. Легенда о непобедимости завоевателей рухнула окончательно, и Дмитрий Донской передал своему сыну великое княжение без ханского «ярлыка», как свою собственную вотчину.

Разгром полчищ Мамая сразу изменил всю военную обстановку. Литовский великий князь Ягайло, который с тридцатитысячным войском находился 8 сентября всего в тридцати километрах от Куликова поля, поспешно отступил. «Тогда Литва с Ягайло побежали назад с большою быстротою, не будучи никем гонимы», – поясняет летописец. Рязанский князь Олег тоже бежал в Литву. Все противники Дмитрия Донского были посрамлены.

Восемь дней простояло русское войско на поле битвы, «на костях», как тогда говорили. Погибших схоронили в братской могиле возле нынешнего села Монастырщина.

1 октября 1380 года войско возвратилось в Москву и было торжественно встречено горожанами.

В войне с Мамаем и в победоносной Куликовской битве великий князь Дмитрий Иванович Донской проявил себя выдающимся полководцем, военные историки неоднократно возвращались к этим событиям. Дмитрий Донской впервые в истории феодальной Руси сумел провести общерусскую мобилизацию военных сил, сосредоточил их в одном, стратегически удобном месте (в Коломне), под единым командованием. Он принял в борьбе с Ордой активный, наступательный план войны, встретив полчища Мамая далеко за пределами своей страны. Князю удалось стратегическим маневром разъединить своих основных противников, Мамая и Ягайло, и разгромить ордынцев До подхода литовской помощи. Впервые в истории русского военного искусства Дмитрий Донской разделил войско на шесть полков (вместо традиционных трех), обеспечив гибкость и большую глубину русского боевого строя на Куликовом поле. Разрушив переправы через Дон, князь впервые в мировой военной истории использовал такой тактический маневр, как прикрытие тыла своего войска рекой. Западноевропейские полководцы повторили это только спустя два с половиной столетия, в период так называемой Тридцатилетней войны (1618-1648). Дмитрий Донской выделил сильный стратегический резерв (засадный полк), неожиданный удар которого решил исход битвы. Наконец, немедленно было организовано длительное преследование бегущих ордынцев, что довершило разгром противника и привело к гибели значительной части войска Мамая. Летописец отметил, что по сравнению с русскими воинами ордынцев было «вчетверо избитых».