Виктор Ротов - Заговор в золотой преисподней, или руководство к Действию (Историко-аналитический роман-документ)

«Царица, — замечает по этому поводу Симанович, — этим явлением была сильно обеспокоена. Она старалась, насколько это только было возможно, выполнять все поступающие просьбы, — и с циничной непосредственностью признается: — Мы старались это обстоятельство использовать для наших целей и советовали многим, к нам обращавшимся, подавать прошения царице, будучи уверены, что эти прошения будут удовлетворены».

Неважно — на пользу они государству или во вред. Как было с аферистами, поставившими крупную партию сахара немцам через Персию. В результате чего получалось, что воюющая с Германией Россия подкармливает Германию же. Симанович без тени смущения описывает, как он «спасал» от суда затейников этой аферы Зива и Хепнера. При помощи тогдашнего обер — прокурора Сената Добровольского и, естественно, Распугана. Они просто-напросто ошельмовали перед царицей генерала Батюшкина, председателя комиссии по расследованию дела Зива и Хепнера. И — таки добились прекращения судебного преследования.

В этом и во многих подобных делах по вызволению из-под стражи или суда всякого рода воров и аферистов, действовавших подчас во вред государству, роль Распутина никак не назовешь патриотической. Мало того, имея свой личный интерес от всех этих «добрых дел», его участие выглядит просто преступным. Но все это, по его мнению, было житейскими мелочами по сравнению с тем, что во всей стране, от края и до края, беспросветно бедствуют миллионы и миллионы простых людей. Это было его главной мыслью и болью. И это он стремился донести до сознания царя, внушить ему сострадание и склонить к участию в судьбе народа. В этом он чувствовал свою главную и необоримую правоту. И находил понимание со стороны царя. И чтобы бороться за эту свою правоту, он так же, как и Симанович, не стеснялся в средствах. И удивительно, что ему многое удавалось. Тем более удивительно, что он не обладал чинами, не занимал высоких постов. А был обыкновенным российским крестьянином. Он отлично понимал, что если б не Симанович с его связями, деньгами и изворотливостью, то он погряз бы в долгах и трущобах. Вот почему он закрывал глаза на проделки еврейской общины, хотя и видел явный вред от их деятельности русскому государству, обществу.

Главным мотивом движения его души было сострадание простому человеку. И ненависть к тем, кто его угнетает. Этих он презирал и унижал как мог. Особенно представителей высшего света. Эту пустопорожнюю, никчемную публику, погрязшую в роскоши и безделье. В них он видел главную причину того, что общество захлестнуло помоями сплетен и склок, оплело паутиной наветов и зависти, предательства и шкурничества. Он сам ненавидел лицемерных царедворцев и чинуш и изо всех сил внушал эту ненависть царю. Которому были созвучны эти его мысли. Царь видел низость окружающего его общества глазами старца, а потому так легко поддавался его внушениям. С одной стороны, о подлости высшего света, с другой — о нрав ственной чистоте простого народа. Царица прямо говорила окружающим, что простой народ, откуда вышел и сам Григорий, ближе к Богу, а потому она верит ему больше, чем коленопреклоненным царедворцам. Царь был того же мнения. А потому никто не мог его разубедить в том, что Распутин является тем мессией, который оградит и спасет его и его семью от злых сил.

Из доступных теперь свидетельств о Распутине можно составить довольно точное представление о его личности. И не только как о шарлатане, буйном гуляке, бабнике, но и как о политике, мыслителе и даже литераторе. И тут нам предстанет человек, который действительно становится в ряд таких, как царь Николай, Столыпин, Коковцев.

История делает отбор по своей особой логике и, видно, не зря подняла этого человека на гребень самой большой волны общественной и государственной жизни того времени.

Оставим в покое такие черты Распу тина, как «пьяный грязный мужик, который проник в царскую семью, назначал и у твольнял министров, епископов и генералов, и целое десятилетие был героем самой скандальной петербургской хроники». Посмотрим на него с другой стороны и немного благосклонно.

Распутин никогда, ни при каких обстоятельствах не поднимал руку на человека. Даже в драке, когда на него нападали. Он спасался бегством. Или воздействовал на человека волевым словом и взглядом. Далее когда нищенка Гусева в его родном селе Покровском вспорола ему ножом живот, он не стал отбиваться от нее, хотя мог убить одним ударом кулака, а, подхватив вываливающиеся кишки свои, пустился наутек. И только видя, что покушавшаяся догоняет его, чтобы нанести еще удар ножом, он схватил полено и выбил у нее нож из рук. А мог и по голове ударить. Мало того, когда односельчане поймали эту Гусеву и хотели учинить над ней самосуд, Распутин попросил мужиков не делать этого.