Виктор Ротов - Заговор в золотой преисподней, или руководство к Действию (Историко-аналитический роман-документ)

Практическое осуществление программы началось с освобождения приговоренных к высылке двухсот врачей-дантистов, получивших фиктивные дипломы.

Симанович свел их с Распугиным. Об этом он свидетельствует: «Когда Распутин явился, все взмолились о его помощи против министра юстиции Щегловитова. Он ответил: «Как вам помочь! Щегловитов столь твердолоб, что не выполняет даже царских приказов, если они гласят в пользу евреев. Вы должны поручить дело Симановичу. Он перехитрит Щегловитова. Подайте прошение».

Прошение было подготовлено, предстояло вручить его царю. Вырубова обещала помочь. После завтрака в Царс ком Селе, на котором присутствовал и Распутин, она сказала царю:

«— Симанович также здесь.

Царь вскочил шутливо из‑за стола и сказал:

— Он, наверно, хочет меня провести! — он вышел ко мне и спросил: — Что ты хочешь?

Скрывая мое волнение, я сказал, что имею один бриллиант в сто карат и желаю его продать. Я уже предложил этот бриллиант царице, но она находит его слишком дорогим.

— Я не могу во время войны покупать бриллианты, — ответил он. — Ты, наверно, имеешь другое дело? Говори.

В этот момент к нам подошел Распутин. Он слышал последние слова царя.

— Ты угадал, — сказал он ему.

Царь, по — видимому, не имел охоты входить в подробности нашего дела. Он уже предчувствовал, к чему наше дело сводилось.

— Сколько евреев? — спросил он.

— Двести, — ответил Распутин.

— Ну, я уже знал, давайте сюда прошение.

Я передал царю прошение, которое он просмотрел.

— Ах, эти зубодеры! — сказал он. — Но министр юстиции и слышать не хочет об их помиловании.

— Ваше Величество, — возразил я, — что означает — не хочет слышать? Министр не смеет прекословить, когда Ваше Величество приказывает.

Распутин ударил кулаком по столу и вскричал: «Как он смеет не повиноваться при исполнении твоих приказов?!»

Царь видимо смугился.

— Ваше Величество, — сказал я, — осмелился бы предложить следующее. Вы подписываете прошение. После отъезда Вашего Величества я передам прошение Танееву (начальнику царской канцелярии), и он уже распорядится о дальнейшем.

Царь последовал моему совету. Дантисты были помилованы. Они устроили денежный сбор, собрали 800 рублей, и на эти деньги была куплена и поднесена Распутину соболья шуба.

Я же получил еврейский медовый пирог, бутылку красного вина и серебряный еврейский кубок».

Тут Симанович не удержался, немножко прихвастнул, оттеняя свою роль в этом эпизоде. Ну да Бог с ним! Это не самый большой грех в его деятельности «во спасение» единоверцев. Хотя, с другой стороны, в какую кучу дерьма они посадили этим в общем‑то честного служаку, порядочного русского человека, министра юстиции Щегловитова. С которого, собственно, и началось фронтальное наступление Распутина и К° на российскую государственность.

За этим последовало дело по освобождению евреев от призыва в армию. Для этого надо было числиться студентом высшего учебного заведения. И это дело провернули Симанович с Распутиным.

«Для отвода глаз в списки воспитанников института были занесены при содействии Распугана тысячи освобожденных от военной службы воспитанников духовных училищ, а в действительности институт имел лишь около шестисот слушателей и из них 70 процентов евреев».

«Все члены комиссии были назначены по указанию Распутина и, если к ним попадался призываемый, на бумагах которого имелся мой условный знак, то такого обязательно освобождали».

Затем последовало добытие разрешения на гастроли еврейской оперетты в Петербурге.

«Царица меня внимательно выслушала и по своему 7обыкновению спросила: «Что же я должна делать?»

Я передал ей прошение, на котором она написала: «Разрешается. Александра».

«Другой случай, — откровенничает дальше Симанович, — еврейский врач Липперт попал в плен к немцам. Его жена, родственница графини Витте, обратилась ко мне с просьбой исхлопотать обмен его на немецкого военнопленного. Я ей посоветовал по этому делу обратиться к Распутину».

Надо было действовать через министра иностранных дел Сазонова. С Сазоновым у Распутина были неважные отношения.

«— Тот нас выставит, — сказал он.

— Почему?

— Он за войну, я против войны».

После он все же согласился обратиться с просьбой к Сазонову. Написал ему записку: «Милый дорогой, помоги изнывающему в германском плену! Требуй одного русского против двух немцев. Бог поможет при спасении наших людей. Новых — Распутин».