Виктор Ротов - Заговор в золотой преисподней, или руководство к Действию (Историко-аналитический роман-документ)

Последнее время Вырубова по желанию императрицы жила с ними неотлучно в Царском Селе.

«Стоял сумрачный, холодный день, — пишет она, — завывал ветер. Я написала утром Государыне записку, прося ее, не дожидаясь наступления дня, зайти ко мне утром. Она ответила мне, чтобы я к двум часам пришла в детскую, а сейчас у них доктора. Около часу вдруг поднялась суматоха в коридоре, слышны были быстрые'шаги. Я вся похолодела и почувствовала, что это идут за мной.

Перво — наперво прибежал наш человек Евсеев с запиской от Государыни: «Керенский обходит наши комнаты, — с нами Бог». Через минуту Лили (госпожа Дэн. — В. Р.), которая меня успокаивала, сорвалась с места и убежала. Скороход доложил, что идет Керенский.

Окруженный офицерами, в комнату вошел с нахальным видом маленького роста бритый человек, крикнув, что он министр юстиции и чтобы я собиралась ехать с ним сейчас в Петроград. Увидав меня в кровати, он немного смягчился и дал распоряжение, чтобы спросить докто. ра, можно ли мне ехать; в противном случае обещал изолировать меня здесь еще на несколько дней. Граф Бенкендорф послал спросить доктора Боткина. Тот, заразившись общей паникой, ответил: «Конечно, можно…» Через минуту какие‑то военные столпились у дверей, я быстро оделась с помощью фельдшерицы и, написав записку Государыне, послала ей мой большой образ Спасителя. Мне в свою очередь передали две иконы на шнурке от Государя и Государыни с их подписями на обратной стороне. Я обратилась с слезной просьбой к коменданту Коровиченко дозволить мне проститься с Государыней…»

И далее:

«Посмотрев на лица наших палачей, я увидела, что и они в слезах. Меня почти на руках отнесли к мотору; на подъезде собралась масса дворцовой челяди и солдат, и я была тронута, когда увидела среди них несколько лиц плакавших. В моторе, к моему удивлению, я встретила Лили Дэн, которая мне шепнула, что ее тоже арестовали. (Это была видимость ареста. На самом деле она давно уже была «подсадной уткой» возле императрицы и ее первой фрейлины. — В. Р.). К нам вскочили несколько солдат с винтовками. Дверцы затворял лакей Седнев, прекрасный человек из матросов «Штандарта» (впоследствии был убит в Екатеринбурге). Я успела шепнуть ему: «Берегите Их Величества!» В окнах детских стояли Государыня и дети: их белые фигуры были едва заметны».

Так начались мытарства по казематам и тюрьмам царской фрейлины Анны Вырубовой.

Ее и Лили Дэн привезли к поезду Керенского. Часовые бережно помогли ей войти. Влетел Керенский и велел им назвать свои фамилии. «Отвечайте, когда я вам говорю!». Они назвали себя. Он повернулся к солдатам, спросил: «Ну что, вы довольны теперь?»

По приезде в Петроград их провели мимо Керенского и какого‑то господина, которые смотрели на Вырубову иронически. Разместили их в придворном ландо, где теперь обитали члены Временного правительства. Расположившись в помещении, дамы попросили присутствующих офицеров открыть окно, но им отказали.

Потом их повезли в министерство юстиции. «Там высокая крутая лестница, — было трудно подниматься на костылях». В комнату на третьем этаже внесли два дивана. Вечером вошел Керенский и спросил Лили: топили ли печь? На ужин принесли чай и вареные яйца, затопили печь. «Конвойный солдат Преображенского полка оказался добрым и участливым. Он жалел нас и, когда не было посторонних, бранил новые порядки, говоря, что ничего доброго не выйдет».

Утром на следующий день Вырубовой было плохо. Попросили доктора, но его не оказалось. Пришел офицер от Керенского и сказал, что больную отвезут в лазарет, там врач и сестра. Что же касается Лили, то ее отпустили (?). «Я отдала Лили некоторые золотые вещи; она же дала мне полотенце и пару чулок, которые я носила все время в крепости».

После того как они простились с Лили, пришли полковник Перетц и вооруженные юнкера. Они повезли Вырубову на моторе, и всю дорогу насмехались. «Вам с вашим Гришкой надо бы поставить памятник, что помогли совершиться революции!»

Она старалась не слушать их.

Перетц сказал с издевкой: «Вот всю ночь мы думали, где бы вам найти лучшее помещение, и решили, что Трубецкой бастион самое подходящее!» Когда они начали оскорблять их Величества, Вырубова не выдержала: «Если бы вы знали, с каким достоинством они переносят все, что случилось, вы бы не смели так говорить, а преклонялись бы перед ними».

В своей книге потом этот самый Перетц удивлялся этим словам Вырубовой.

Подъезжая к Таврическому Дворцу, полковник сказал, что они заедут в Думу, а потом в Петропавловскую крепость.