Сергей Смирнов - Султан Юсуф и его крестоносцы

Везирь Ширку въехал затем в другой дворец, немногим меньше дворца халифа — тот самый, что еще недавно принадлежал коварному Шавару. Он начал день и ночь править и пировать, а его племянник принялся день и ночь разыскивать и замуровывать все потайные ходы дворца, через которые могли бы проникнуть наемные убийцы. Впрочем, к этому важному делу добавилось еще и управление Каиром, которое Ширку также поручил своему родственнику, сказав ему:

— Ты прекрасно управился с Александрией. Там была чужая псарня, и на тебя со всех сторон лезли разъяренные собаки. Что тебе теперь стоит управиться с этим курятником?

Ширку наслаждался жизнью и своим положением всего девять недель, пока в ночь на двадцать второй день месяца джумада [85] 23 марта 1169 года — дата кончины Асада ад-Дина Ширку , к Салах ад-Дину во сне вновь не подошел Асраил. Ангел Смерти и на этот раз посмотрел на Юсуфа, словно не видя его, вернее видя сквозь нее кого-то другого, истинную жертву.

Юсуф очнулся в холодном поту и услышал за дверями шум. В тот же миг вошел один из телохранителей и сообщил, что везирю сделалось худо.

Всего полчаса назад Юсуф сослался на усталость и покинул пиршество, которое дядя затеял в теплую ночь посреди сада, в беседке из хиосского порфира.

Не чуя под собой ног, он бросился в сад. По темной дорожке кто-то бежал ему навстречу, размахивая факелом.

Увлеченный рассказом, я не сразу догадался, что далекий огонь в ночи — знак, обращенный ко мне, а не к Салах ад-Дину, и что огонь светит наяву, а — не в воспоминаниях великого султана.

— Рыцари Христовы! — негромким, но резким окриком разбудил я своих слушателей.

— Что случилось с везирем?! — не только на весь корабль, а на все ночное море воскликнул рыцарь Джон, непонятно почему запыхавшись, будто сам он только что бежал по той садовой дорожке.

— Тише! Тише! — предупредил я всех. — Это мы узнаем следующей ночью, если переживем эту. Видите факел?

Альдо Неро вновь помахал мне факелом с «трапезундского быка». В эти мгновения мне уже давно полагалось улизнуть с корабля и пуститься вплавь по морю в ту сторону.

— Увы, самые опасные враги короля Ричарда уже осведомлены о нашем походе и хотят покончить с нами как можно скорее и как можно незаметнее, — сообщил я рыцарям. — Вам известно, что такое греческий огонь?

Гробовое молчание было утвердительным ответом.

— Единственный выход — живо взять на абордаж этот корабль. — Я указал во тьму. — И захватить его. Тогда мы собьем врагов с толку. Предстоит пересадка. Готовьтесь к бою. Я беру на себя кормчего.

В этот миг с чужого корабля взлетела огненная хвостатая звезда и понеслась по черному небу в нашу сторону. На черной воде замелькали красные блики, и нашим взорам открылся двигавшийся нам навстречу корабль. Подобно призраку, он стал быстро исчезать во тьме.

Огненная звезда была не самым опасным снарядом, а просто пустым глиняным горшком, обмазанным особой смоляной смесью, которая очень ярко горит. Цель первого выстрела врагов — осветить море и определить наше местоположение. Впрочем, они выдали и направление своего движения.

— Пора! Вперед! — шепотом приказал я и, как ночная птица взлетев с места, кинулся к кормчему.

Краем взора я успел заметить, что с «быка» устремился к нам еще один демон. Сам он был, однако, черен и только сыпал искрами с тускло тлевшего хвоста. Но этот был уже смертельно опасен.

— Заворачивай! — гаркнул я в ухо кормчему и тихонько кольнул ему в шею кинжалом, чтобы у него не возникло возражений. — Или ты покойник! Иди прямо на него!

И вот мы с ним вдвоем дружно навалились на румпель.

Снаряд с греческим огнем канул в воду в двух локтях от галеры и глухо, злобно зашипел.

«Вторым не промахнутся!» — тем же греческим огнем обожгла меня мысль.

На галере началась суета, однако рыцари действовали очень умело и слаженно. Хозяин корабля уже трепыхался под обнаженным мечом Эсташа Лысого и хриплыми криками подгонял гребцов.

Не успел вдогонку упавшему в море снаряду полететь следующий, как я сам едва успел увернуться от стремительной, как молния, смерти. Кинжал, брошенный магрибинцем, просвистел мимо моего уха на расстоянии осиного жала. Этот магрибинец давно догадался, кто здесь главный зачинщик бунта.

Он оказался не только наблюдателен, но и очень расчетлив: знал, что второго броска сделать не успеет, поскольку перед ним не обычный воин, с которым возможен скучный, долгий поединок с кровопусканием и хрустом костей. Мы — оба были из тех, кто убивает мгновенно, порой незаметно для самой жертвы.