— Я запомнил тебя и надеюсь отблагодарить, — услышал он позади голос франка. — И пусть тот пустынный лев станет твоей добычей.
Юсуф запретил воинам рассказывать о своем необыкновенном поединке, однако, встретившись с дядей, сам не утерпел и спросил его:
— Часто случалось, чтобы франки в меньшинстве нападали на гораздо превосходившие их силы?
Масляный огонек слабо освещал только левую половину лица эмира, и Юсуф увидел, как дядя вместо сабли взмахнул своей левой бровью.
— Случалось, — признал он. — Как-то в Антиохии их заперли со всех сторон. И вот сотня обезумевших от голода кафиров открыла ворота и с дикими криками ринулась на мосульцев. Рассказывают, кафиры были похожи на джиннов… Может, то и были настоящие джинны или ифриты [80] Ифрит — в восточных мифологических традициях демон-великан устрашающего вида.
в образе франков… Мосульцы не ожидали такого напора и дрогнули.
— Пока мы не начнем побеждать их, будучи в меньшинстве, мы не можем надеяться на то, что Всемогущий Аллах благоволит к нам и дарует победу в джихаде, — сказал Юсуф.
Бровь эмира Ширку опустилась низко, превратившись в тяжелую тучу.
— Значит, через два дня, когда они подойдут, ты победишь франков в меньшинстве, — грозно проговорил эмир. — А я со своим меньшинством разобью орды египтян, что прячутся у них за спинами.
На этот раз Всемогущий Аллах явно выказал благоволение к своему верному слуге, дабы разом развеять его тревоги и сомнения, уже становившиеся опасными для Блага Веры . Эмир Ширку и вправду оставил своему племяннику всего одну треть войска, велев ему принять на себя лобовой удар рыцарской конницы. Однако он посоветовал ему применить старый бедуинский прием, не слишком редкий и столь же нередко приносивший удачу умелым хитрецам.
Когда двумя днями позже тяжелое франкское воинство с грохотом горного обвала понеслось на неприятеля с северной стороны света, Юсуф приказал воинам показать франкам конские хвосты и двинуться рысью на юг. Мираж победы, смешавшись с пылью удиравшей от франков конницы, сразу затуманил им глаза. Рыцари ударили в галоп, углубились в темное облако… и всем тяжким весом железа, мышц, костей и глупых голов, прикрытых железными шишаками, врезались в нагромождение повозок. Юсуф оставил повозки у себя в тылу и при мнимом отступлении совершил легкий маневр: туркмены перед самыми повозками разлетелись в стороны, как стаи ласточек, а грузные рыцари уже не смогли остановиться, внезапно увидев перед собой неожиданное препятствие. Затрещали копья и ребра, и полдюжины рыцарей было раздавлено насмерть вместе с конями.
В этот миг туркмены уже налетели на врага с флангов. Потеряв боевой порядок, ошеломленные франки, двинулись назад, ибо надеялись нырнуть в гущу египтян и перевести дух, однако наткнулись на пики эмира Ширку. Дядя Юсуфа уже успел разогнать всех египтян, как мух, пригревшихся на теплой стене.
Победа была полной. Франки сдались. Было их около трех с половиной сотен, а египтян — тех не менее трех с половиной тысяч.
— Это лишняя обуза, — считал дядя Ширку. — За всех выкупа не будет. Забери самых знатных, остальных — под нож.
— Когда франки убивали пленных, они вскоре всегда бывали побеждены, — хмуро отозвался Юсуф, немного озадаченный тем, что среди пленных не нашел франка, битва с которым произошла двумя днями раньше.
Эмир Ширку как обычно, если не взмахивал саблей, то взмахивал бровями.
— Если бы сам атабек и его везирь не уверяли меня, что в твоих устах — слова самого Аллаха… — хрипло пробормотал он; потом, как конь, помотал головой и наконец, хитро прищурившись, посмотрел на племянника. — Посмотрим… Делай, как знаешь. Вот тебе повеление эмира: бери пленных, бери половину войска и живо иди на север. Займешь Александрию и будешь ею править до моего прихода. Пора взглянуть, на что ты годен и так ли уж проницателен атабек.
— А куда денешься ты, дядя? — полюбопытствовал Юсуф.
— А я пока соберу здешний урожай абрикосов, — усмехнулся Ширку. — Последний совет: поторапливайся.
Салах ад-Дин достиг Александрии и ворвался в город, так удивив жителей своим появлением, что никто, даже городская стража, не только не направили в его сторону копья, но даже не выругались толком. Впрочем, этот город богатых торговцев всегда предпочитал откупаться, а не защищаться. Они и попытались откупиться от захватчика, не зная, что он не любит дороги, сражения и деньги, а потому ушли от него в еще большей растерянности. Эта общая растерянность позволила Салах ад-Дину закрепиться в городе — тем более что он запретил своим воинам «собирать абрикосы в местных садах» — и основательно приготовиться к осаде. Осада не заставила себя долго ждать. Пока Ширку носился по Египту, собирая дань и поймать его было не легче, чем — порыв пустынного ветра, к Александрии подошли два свежих войска: египетское и франкское.
Читать дальше