Ашот Мелик-Шахназаров - Олимпионник из Артаксаты

Конечно, царь имел достаточно власти, чтобы расправиться с теми, кто осмеливался ослушаться его. Но после трагедии с Мушегом он не хотел прибегать к силе. И хотя Вараздат считал, что с Мушегом нельзя было поступить иначе, смерть спарапета оставила в его сердце неисцелимую рану.

Царь всё чаще искал утешение в палестрах, выстроенных по его приказанию в столице и в других крупных городах страны. Здесь с помощью приглашённых из Ахайи педотрибов готовились борцы, панкратисты и кулачные бойцы, которым уже этим летом предстояло отправиться в Олимпию для участия в Играх…

Вот уже несколько дней царь пребывал в сильном беспокойстве. Лазутчики донесли ему, что Манвел переслал императору Феодосию письмо, в котором сообщал, что Вараздат собирается отвернуться от Византии и заключить договор с Шапухом и что в качестве доказательства серьёзности своих намерений он казнил верного Византии спарапета Мушега Мамиконяна. В подтверждение своих слов Манвел препроводил Феодосию подложное письмо, написанное будто бы по приказу Вараздата персидскому царю, в котором армянский царь просил у Шапуха руки его дочери Ормиздухт, обещая взамен отдать под длань Персии всю Армению.

И теперь в ожидании приезда нового спарапета Бада Сааруни, занявшего место Мушега, и нового католикоса Завена, седовласого старца из того же рода Альбианосянов, что Усик, Вараздат обсуждал вместе с советниками Кареном и Арсеном, управляющим дворцом Зеноном Аматуни и Рубеном Гнуни, недавно назначенным начальником личного отряда царя, возможные последствия этого клеветнического поступка.

Вараздат ещё обсуждал историю с письмом Манвела к Феодосию, когда послышался конский топот и вошедший слуга доложил, что из Византии прибыл гонец, который привёз срочное послание императора Феодосия Великого.

Карен вышел к гонцу и вскоре вернулся с письмом в руках. Вараздат с нетерпением развязал шнур, которым было перевязано послание, запечатанное знакомой печатью византийского императора и, как всегда, украшенное затейливой миниатюрой. Царь мельком взглянул и попросил Арсена прочесть письмо вслух. Уже первая строчка напомнила царю Армении о безмерном могуществе и величии римского императора, сумевшего недавно совершить подвиг огромной важности: вновь объединить западную и восточную части страны в одну Великую Римскую империю.

« Самодержец Великой Римской империи августейший цезарь император Феодосий Великий царю армянскому олимпионику Вараздату привет и пожелания крепкого здоровья и полного успеха!

Традиционная дружба Рима с Арменией и интересы наших держав настоятельно требуют проведения совещания с царём дружественной Армении. По получении послания прошу без промедления выехать к императорскому двору. На границе Византии с Арменией царя будет ждать почётная когорта для сопровождения в столицу империи.

Год третий 293-й олимпиады, месяц антестерион.

Константинополь ».

Царь молча посмотрел на нахараров. В его взгляде был вопрос.

— Ехать в Константинополь не следует! Это западня! — запальчиво воскликнул Арсен.

— Да, принимать приглашение нельзя! — подтвердил Карен. — Письмо подписано Феодосием, но почерк у византийских императоров один: пригласить, чтобы расправиться. Вспомни судьбу Папа, царь! — И добавил уже тише: — Поехать к Феодосию — значит погубить себя.

Зенон Аматуни и Рубен Гнуни присоединились к мнению братьев.

— У римского императора есть много способов, чтобы погубить меня, — отвечал Вараздат, — особенно сейчас, когда многие нахарары отвернулись от меня и готовятся присоединиться к Манвелу Мамиконяну, собирающему силы, чтобы пойти с помощью персов на Армению. Без защиты Феодосия нам не обойтись. Я объясню ему, что стремление к независимости Армении не противоречит интересам Римской империи. Сильная, независимая, но дружественная Риму Армения выгоднее Феодосию, чем слабая, которая не способна постоять за себя и в любой момент может пасть жертвой персидской агрессии. Достаточно вспомнить, чем кончилось нашествие Шапуха на мирную Армению времён Аршака II. Разве ромеи успели помочь нам тогда?

В этот момент вошли католикос Завен и спарапет Сааруни. Они вошли вместе, но отношения у них были очень натянутые: на руках Сааруни была кровь Мушега. Церковь, как и нахарары, не могла простить этого ему никогда. Возможно, Бад и был хорошим предводителем личного отряда царя, но для роли спарапета он не годился. Потому что хотя он был храбр и предан Армении, но у него не было и не могло быть того авторитета перед нахарарами, который имели спарапеты Мамиконяны.