Лью Уоллес - Бен-Гур

Под этим именем мы разумеем четыре колена: Асир, Завулон, Иссахар и Неффалим; и области, первоначально выделенные им. Евреи, рожденные близ Храма, презирали своих северных братьев, но даже в Талмуде говорится: «Галилеяне любят честь, а иудеи — деньга».

Страстно ненавидя Рим, они любили свою землю, при каждом восстании первыми выходили на поле и последними оставляли его. Сто пятьдесят тысяч галилейских юношей погибло в последней войне с Римом. На великие праздники они отправлялись в Иерусалим, двигаясь и останавливаясь лагерями, подобно армии в походе; однако не любили принуждения в вере и были терпимы даже к язычникам. Прекрасные города Ирода, римские во всем, особенно Сефорис и Тивериада, наполняли их гордостью, и они охотно поддерживали царя-строителя. Они принимали в сограждане людей изо всех краев и жили с ними в мире. Они дали еврейской славе поэтов, как певец Песни Песней, и пророков, как Иосия.

Этот народ — живой, гордый, смелый, твердый верой и богатый воображением — не мог устоять перед рассказом о грядущем Царе. Того, что он шел повергнуть Рим, было достаточно для привлечения волонтеров под знамена Бен-Гура; но услышав, что миром должен править Царь, более могучий, чем цезарь, и более славный, чем Соломон, и что власть его продлится до века, они предавались новому делу телом и душой. Они спрашивали Бен-Гура, на чем основаны его слова, он цитировал пророков и рассказывал о Балтазаре, ждущем в Антиохе, — и это удовлетворяло их, ибо это была древняя и излюбленнейшая легенда о Мессии, знакомая почти так же, как имя Господа; давно лелеемая мечта. И вот Царь не просто грядет — он уже близко.

Так пролетели для Бен-Гура зимние месяцы, и пришла весна, принесшая веселые дожди с моря на западе; и он так серьезно и успешно потрудился за это время, что мог сказать себе и своим последователям: «Пусть славный Царь придет. Ему довольно сказать, где желает поставить свой трон. У нас достанет мечей».

И все люди, идущие за ним, знали его только как сына Иуды, носящего то же имя.

Однажды вечером к Бен-Гуру, сидящему с несколькими галилеянами у входа в пещеру, прискакал араб-гонец и передал письмо. Сломав печать, он прочитал:

«Иерусалим, Нисан IV.

Явился пророк, которого называют Илией. Многие годы он жил в пустыне, и в наших глазах он — пророк; и такова же его речь, несущая весть о том, кто больше, чем он, кто, как говорит он, придет скоро и кого он ныне ждет на восточном берегу Иордана. Я видел и слышал его, и тот, кого он ждет, — Царь, которого ждешь ты. Приходи и суди сам.

Весь Иерусалим вышел к пророку и много других людей, и берег, на котором он живет, стал подобен Елеону в последний день пасхи.

МАЛУХ».

Лицо Бен-Гура вспыхнуло радостью.

— Если верить этим словам, друзья, — сказал он, — если верить этим словам, наше ожидание подходит к концу. Провозвестник Царя явился и возгласил о нем.

Выслушав письмо, возрадовались и они.

— Теперь будьте готовы, — добавил он, — и утром отправляйтесь по домам. Когда придете, известите своих и велите быть готовыми собраться по моему приказу. Я же отправлюсь убедиться, действительно ли Царь близко, и пришлю вам весть. До тех пор оставляю вас в радости.

Удалившись в пещеру, он написал Ильдериму и Симониду о полученных новостях и своем намерении немедленно отправиться в Иерусалим. Письма были отправлены с быстрыми гонцами. Когда опустилась ночь и вышли на небо путеводные звезды, он сел в седло и с арабом-проводником отправился к Иордану, планируя выйти на караванный путь между Раввой Аммонитской и Дамаском.

Проводник был надежен, а Альдебаран быстр, к полуночи два всадника миновали каменную пустыню и понеслись на юг.

Бен-Гур собирался к рассвету найти укромное место для отдыха, но заря застала его в открытой пустыне, и он продолжал путь, поверив обещанию проводника, что невдалеке находится скрытая скалами долина с источником, шелковичными деревьями и травой для лошадей.

Он скакал, размышляя о чудесных событиях, которые должны начаться уже скоро; о переменах, которые принесут эти события в жизнь всех народов; но не терявший бдительности проводник перебил его мысли, указав на незнакомцев, появившихся сзади. Вокруг простирались волны песка, медленно желтеющие в солнечных лучах, и ни пятнышка зелени. Слева вдали лежала невысокая и казавшаяся бесконечной горная цепь. В этой бескрайней пустоте ничто движущееся не могло долго оставаться загадкой.