Джеймс Купер - Лионель Линкольн, или Осада Бостона

Какъ только разсвѣло, бостонскій гарнизонъ пришелъ въ движеніе. Вся обстановка чрезвычайно живо напоминала то, что происходило передъ прошлогодней битвой. Гордый англійскій главнокомандующій не въ силахъ былъ дольше переносить, что колонисты заняли Дорчестерскія высоты и укрѣпляются на нихъ. Онъ отдалъ приказъ ихъ оттуда выбить. Всѣ пушки, какія только имѣлись въ распоряженіи у англичанъ, были наведены на высоты и громили американцевъ, но тѣ продолжали держаться и не прекращали саперныхъ работъ. Вечеромъ были высажены войска для подкрѣпленія гарнизона замка. На высотахъ появился самъ Вашингтонъ, и вообще всѣ признаки указывали на то, что обѣ стороны готовились — одна къ рѣшительной атакѣ, а другая къ упорному сопротивленію.

Судя по медленнымъ передвиженіямъ королевской арміи, она должна была очень обрадоваться неожиданно разразившейся на другой день сильнѣйшей бурѣ, помѣшавшеи ей пролить потоки крови и избавившей ее отъ вѣроятнаго пораженія. Тутъ какъ бы само Провидѣніе вмѣшалось. Буря разразиласъ въ концѣ ночи и продолжалась весь день. О битвѣ въ такую бурю нечего было и думать. Между тѣмъ удобный моментъ для отобранія у американцевъ ихъ позицій былъ упущенъ. Гоу, весь дрожа отъ бѣшенства, началъ готовиться къ выступленію изъ города, на которомъ въ теченіе нѣсколькихъ послѣднихъ лѣтъ была сосредоточена слѣпая мстительность англійскаго правительства.

Послѣ бури миновала цѣлая недѣля, въ продолженіе которой въ городѣ замѣчалось большое волненіе среди жителей и возбужденная дѣятельность среди англичанъ. Первые плохо скрывали свою радость, а вторые даже и не пытались скрыть мрачной досады на такой неожиданный исходъ.

Въ одинъ изъ этихъ тревожныхъ дней изъ дома, принадлежавшаго самому знатному семейству въ городѣ, состоялся выносъ покойника. Надъ подъѣздомъ красовался траурный щитъ съ гербомъ Линкольновъ и съ эмблемой въ видѣ окровавленной руки. Зрителей было немного, почти одни дѣти, которыя въ это тяжелое время только и оживляли бостонскія улицы. Немногочисленный похоронный кортежъ направился на кладбище при королевской церкви.

Гробъ обращалъ на себя вниманіе своей необыкновенной шириной. Покрытый широчайшимъ покровомъ, онъ, когда его вносили въ церковь, обѣими своими сторонами коснулся дверныхъ косяковъ. Тотъ же пасторъ, о которомъ мы уже не одинъ разъ упоминали, встрѣтилъ гробъ въ дверяхъ церкви и глядѣлъ съ какимъ-то особеннымъ интересомъ на шедшаго за гробомъ впереди всѣхъ молодого человѣка въ глубокомъ траурѣ. Гробъ торжественно внесли въ церковь. За Ліонелемъ шелъ самъ главнокомандующій англійскихъ войскъ со своимъ любимымъ помощникомъ Бергойномъ. Съ ними рядомъ шелъ еще одинъ офицеръ значительно меньшаго чина; одна нога у него была деревянная; онъ шелъ, опираясь на палку. Онъ, повидимому, разсказывалъ генераламъ дорогой что-то очень таинственное и очень интересное, но при входѣ въ церковь пересталъ. Прочая публика состояла изъ небольшого числа офицеровъ, состоявшихъ при обоихъ генералахъ, изъ мужской прислуги Линкольновъ и нѣсколькихъ любопытныхъ зѣвакъ, присоединившихся къ процессіи.

По окончаніи заупокойной службы гробъ понесли изъ церкви на кладбище. Генералы и одноногій офицеръ возобновили вполголоса прерванный разговоръ. Процессія дошла до каменнаго свода надъ склепомъ въ углу кладбища. Склепъ былъ открытъ. Вдали съ этого мѣста хорошо видны были занятыя американцами высоты. Невольно глаза обоихъ генераловъ устремились въ ту сторону, они забыли и объ интересной бесѣдѣ, и о покойникѣ и вновь стали думать о затруднительномъ положеніи англійскихъ войскъ.

Гробъ поставили у входа въ склепъ, и назначенные для того люди приготовились опускать его туда. Но когда сняли покровъ, провожающіе съ изумленіемъ увидали, что подъ нимъ не одинъ гробъ, а два. Одинъ гробъ былъ обитъ чернымъ бархатомъ. Гвозди были серебряные, и весь онъ былъ богато украшенъ серебромъ. Другой гробъ былъ совершенно простой дубовый. На одномъ была прибита массивная серебряная доска съ гербомъ умершаго и съ длинной надписью; на другомъ были только вырѣзаны по дереву двѣ буквы: Дж. П.

Генералы нетерпѣливо поглядывали на доктора богословія Ляйтерджи, давая ему взглядами понять, что они дорожатъ каждой минутой. Все, поэтому, было окончено скорѣе, чѣмъ мы разсказываемъ. Тѣло богатаго баронета и трупъ его безвѣстнаго товарища были опущены въ склепъ и поставлены рядомъ съ тѣломъ женщины, которая при жизни была бичемъ ихъ обоихъ.