Анатолий Левандовский: Потомок Микеланджело

С этим потрясением совпало второе, касающееся его личной жизни.

Филипп давно уже потерял общий язык с Терезой. Между ними шли постоянные перепалки. Все бы это, конечно, можно было пережить, если бы вдруг не подоспела любовь. Он и не заметил, как сердцем его завладела одна из учениц, молодая швейцарка Сара Дебен. Чувство оказалось взаимным и сильным; стареющий потомок Микеланджело не смог, да и не пожелал ему противиться. Жалея Терезу, он предложил жить втроем, но гордая женщина об этом и слышать не желала.

13 мая он получил паспорт на имя Жан Жака Раймона для выезда в Англию и вместе со своею новой подругой покинул город, в котором с небольшим перерывом прожил семнадцать лет.

Но в Англию господин Раймон ехать не собирался.

Сделав крюк, чтобы избавиться от слежки австрийских жандармов, он направился в столицу Бельгии Брюссель. Там он встретил многих из числа своих старых знакомых: бывшего члена Конвента Барера и художника Давида, с которыми общался еще во времена Робеспьера, а также престарелого Вадье, с которым некогда отбывал ссылку по делу Бабефа на островах Пеле и Олерон. Познакомился он и с бельгийскими демократами, которые с радостью приняли его в свою среду.

Здесь-то господин Раймон (его называли также Лораном), широко используя сбереженные документы, и написал свой главный труд, навсегда прославивший его имя.

Вспоминал ли он в те годы своего гениального предка?

Ведь именно сейчас он повторил бессмертный подвиг Микеланджело, создав своего «Моисея»…

В двухтомном труде, изданном в Брюсселе в 1828 году, Буонарроти и словом не обмолвился о филадельфах, «Высокодостойных мастерах» и всей своей тайной деятельности в 1799 — 1823 годах.

Заглавие книги было: «Заговор во имя Равенства, называемый заговором Бабефа».

И в ее содержании автор ни на йоту не отступил от объявленного в заголовке.

После краткого экскурса в эпоху революции он обстоятельнейшим образом изложил предысторию заговора Бабефа, его подготовку и ход, мысли и стремления бабувистов, задачи, которые они ставили, их споры и разногласия, провал заговора и Вандомский процесс. К книге были приложены тридцать подлинных документов.

Несмотря на то что современному читателю некоторые страницы труда Буонарроти могут показаться наивными, в целом он и сейчас производит сильное впечатление, превосходно демонстрируя как литературное мастерство автора, так и значимость идей, заложенных в основу труда. Книга Буонарроти на сегодняшний день остается одним из главных источников для изучения заговора Равных и сущности бабувизма.

Нечего и говорить, какое впечатление она произвела на людей своего времени.

«Заговор во имя Равенства» в 1830 году был издан во Франции, в 1836 году вышел в Англии, дважды был переиздан после революции 1848 года (в 1849 и 1850 гг.) и снова появился в 1869 году, в период начавшегося кризиса Второй империи.

Книга Буонарроти обрела право на бессмертие.

Но все же хочется спросить: почему он, писатель, бывший в гуще событий своего времени (да какого времени!), глава обширнейшей тайной революционной организации, избрал для эпохального труда события тридцатилетней давности , ставшие достоянием истории?

Частичный ответ можно получить при внимательном чтении предисловия: автор не хотел компрометировать еще живущих людей.

Но это только часть истины.

Не приходится сомневаться, что главное в другом.

Предметом своего труда автор сделал именно заговор Равных потому, что писал труд эпохальный , и писал для истории .

По-видимому, в результате раздумий, связанных с провалами акций филадельфов, Буонарроти осознал, что начало было много более важным , чем продолжение, что деятельность соратников Бабефа оказалась весомее последующей игры в иллюминатство и масонство.

С другой стороны, он видел, что в новых условиях идея Бабефа начинает выветриваться, размываться, что «современные политические доктрины бесконечно далеки от доктрин, которые проповедовали демократы IV года…».

И, понимая это, он стремился увековечить идею.

А также свою неизменную верность ей:

«…Я же, после долгих размышлений, которым с тех пор предавался, остаюсь убежденным в том, что равенство, которое было нам столь дорого, есть единственный институт, способный удовлетворить все истинные потребности, должным образом направить благотворные страсти, обуздать опасные и сделать общество свободным, счастливым, живущим в мире, долговечным…»