Берды Кербабаев - Чудом рождённый

— Ничего не поделаешь — люблю детей! Родишь сына — рабом твоим стану.

Свободный от предрассудков, Кайгысыз вдруг оказывался верным древнейшим обычаям. Девушка уходит из дому, становится членом чужой семьи. Сколько бы не было дочерей, если бог не дал сына — род прекратил свое существование. Об этом говорится и в пословице: «Тот, кто с сыном — не умрет».

В кругу друзей Атабаев говорил:

— Был бы у меня сын, — больше ничего не надо!

Евгения Яковлевна не осталась глуха к этой мечте.

Сначала у Атабаевых родилась дочь, но потом — сын. Девочку назвали Лейла, мальчика — Кемине.

И вот уже прекратились поездки на охоту в воскресные дни. Гораздо интереснее играть с детьми, наблюдать, как каждая неделя изменяет их, приносит что-то новое, Евгения Яковлевна ревниво охраняла интересы дочери.

— Ну, хорошо, — говорила она, — дочь ты носишь на руках, но почему же сына сажаешь на шею? Дезочка может обидеться.

— Это я могу на неё обидеться, — смеялся Атабаев. — Придет день и она покинет нас, уедет в Мары или в Москву, а Кемине всегда будет с нами.

— Ты феодал. Настоящий феодал.

— Только в этом вопросе.

— Как же ты берешься воспитывать других, если сам феодал?

— Пытаюсь вывести родимые пятна.

— Что-то слишком долго пытаешься. И слишком безуспешно.

— Нас учили: жизнь — борьба!..

— Ну, иди поборись со своим любимцем. Слышишь, как кричит?

Оказывается, Кемине совершил кругосветное путешествие, держась за сиденье стула, обходил его кругом. Потом осмелел, отпустил руки, неокрепшие ножки не выдержали, он свалился и заорал благим матом.

Уезжая из Ашхабада, Атабаев теперь каждый день звонил домой и разговаривал с Кемине. И никогда не надоедало слушать одну и ту же фразу:

— Папка, приезжай! Скорее, я соскучился! Слышишь?..

Однажды он увидел из окна, что Кемине сидит во дворе, угрюмо опустив голову. Мгновенно кольнуло воспоминание: когда-то и сам так сидел у мельничной запруды в родном ауле. Вот-вот подойдет Нобат-ага, спросит:

— Верблюжонок мой, чего так съежился?

Похоже, что Кемине очень обижен. Не плачет, но от-того ему ещё тяжелее. Кайгысыз дышел из дому, присел рядом с сыном, погладил по голове.

— Как жизнь?

— Мама… — даже не сказал, а как-то просопел Кемине.

— Что она сделала?

— Выгнала меня из дому.

— За что?

— Играл с твоим пистолетом!

И больше ничего…

Атабаев ужаснулся — вспомнил, что забыл убрать в ящик браунинг. Он хотел было надрать сыну уши, но подумал, что сам виноват, и только тихонько погладил по голове.

— А зачем ты взял пистолет?

— Хотел сильно-сильно выстрелить! Как ты стрелял в коршуна в Фирюзе.

— В кого выстрелить?

— В черепаху.

— Ей будет очень больно.

— Не будет. У неё же каменная крышка!

Атабаев усадил сына на колени, заглянул в глаза.

— Кемине-джан, никогда не играй с пистолетом или с ружьем. Попадет пуля в маму или в меня, и останешься сиротой.

— Это что такое?

— Сиротой называют детей, у которых нет папы и мамы.

Кемине кивнул головой.

— Значит, вы меня бросите?

— Если еще раз схватишься за пистолет, обязательна бросим!

— Я тогда вас… ненавидеть буду!

Атабаев опешил, выпустил из рук мальчика. «Весь в сердара», — подумал он и с трудом сдержал улыбку.

— Пока что пойдешь и попросишь прощения у мамы.

— Нет…

— Почему же?

— Я её ещё сам не простил.

К счастью, Атабаева позвали из дому к телефону, и он сделал вид, что не по своей воле отступает перед простодушной сердарской логикой.

Теперь в доме Атабаева на улице Карла Маркса часто сходились в свободный час старые друзья — Айтаков, Чары Веллеков, Паскуцкий. Торжественно отмечались дни рождения детей. Иногда заходил и Сейидмурад Овезбаев. Атабаев очень любил этого красноречивого, умного интеллигента, любил расспрашивать его о настроениях в народе, часто советовался с ним. Овезбаев всегда говорил резко, друзья спорили, не соглашались и все-таки прекрасно понимали друг друга. Овезбаев, посмеиваясь, говорил Евгении Яковлевне:

— Как вы могли выйти замуж за этого человека?

— Полюбила! — разводила руками Евгения Яковлевна.

— Он же старик, скоро перевалит на шестой!..

— А для меня он самый молодой!

— А какой у него ужасный характер.

— Не замечала.

— Да с ним невозможно разговаривать! Лев рыкающий!

— Есть русская поговорка: не вкусивши горького, не узнаешь сладкого.

И Атабаев смеялся:

— Что? Съел?