Джейсон Гудвин - Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов

Успехи австрийцев были связаны с именем принца Евгения Савойского, который ввел в армии строевую подготовку, строгую дисциплину и четкую структуру командования, а также принцип повышения в звании за способности и боевые заслуги. Не прошло и нескольких лет, как австрийцы принялись регулярно наносить османам поражения — притом что численность их войск не увеличилась. [71] Впрочем, солдат принца Евгения часто угощали перед боем хорошей дозой алкоголя, чтобы их не так пугала устрашающая военная музыка и боевые кличи янычар. Под командованием принца Евгения австрийцы взяли Белград и Ниш, а в 1697 году разбили на Тисе османскую армию во главе с самим султаном Мустафой IV. Таким образом, попытка империи вернуть себе земли в среднем течении Дуная окончилась неудачей, а два года спустя по Карловицкому мирному договору в руки Габсбургов перешли Венгрия и Трансильвания. Затем война возобновилась, чтобы завершиться в 1718 году Пожаревацким миром, отдавшим Габсбургам Сербию. Могло показаться, что еще немного — и австрийцы прогонят турок назад в Азию. Однако, по выражению одного османского историка, «гордыня набросила завесу небрежности на очи благоразумия». Гений и отвага принца Евгения внушали его офицерам такое благоговение, что после его смерти, встав во главе армии, они пытались подражать его отваге — не обладая при этом его гением. Последствия не замедлили сказаться: кампании 1734–1736 годов привели к потере большей части австрийских территориальных приобретений. Белградский мир 1739 года отменил многие статьи Пожаревацкого договора, и Сербия вновь оказалась в составе Османской империи.

Теперь очередь была за Россией. В 1774 году она смогла навязать империи унизительный Кючук-Кайнарджийский мирный договор; к тому времени австрийский двуглавый орел уже начал в нерешительности поглядывать то на восток, то на запад. Теперь Австрия вела себя как бедный родственник России — по крайней мере в том, что касалось военных кампаний. В 1788 году вблизи Слатины с австрийской армией случилась одна из самых ужасных катастроф в ее истории: однажды поздним вечером после дневного перехода солдаты, шедшие ближе к концу колонны, приняли приказ остановиться за турецкий боевой клич «Аллах!». Австрийцы решили, что угодили в устроенную турками засаду, и впали в панику. Возчики телег с боеприпасами принялись изо всех сил стегать своих лошадей, и ужасный грохот колес был принят пехотинцами за стук копыт вражеской кавалерии. Строй рассыпался, солдаты сбились в кучки и принялись отчаянно палить во все стороны. Наутро на снегу лежало десять тысяч трупов — притом что никаких следов неприятеля поблизости не обнаружилось.

Впрочем, маховик российской экспансии раскачивался медленно. В начале XVIII века русские потихоньку утверждались на границах Крымского ханства, пользуясь точкой опоры, полученной ими по Карловицкому договору. Хан предупреждал султана, что Россия начала заигрывать с его православной райей, выставляя себя спасительницей единоверцев, так что неудивительно, что в 1710 году великий муфтий издал фетву, объявляющую войну с Россией не только оправданной, но и необходимой. В строй было призвано тридцать тысяч янычар, капудан-паша привел флот в боевую готовность, а русского посла бросили в Семибашенный замок, что означало объявление войны.

Петр Великий полагал, что обеспечил безопасность своего продвижения по османским владениям, подкупив господарей Молдавии и Валахии, однако, перейдя Прут, он столкнулся с нехваткой продовольствия. Русская армия страдала от голода и болезней, но Петра это не остановило: он принял отважное решение прорваться к крупным складам оружия и провианта, которые были подготовлены для османской армии дальше к югу. Однако турки явно извлекли уроки из поражений, приведших двенадцатью годами ранее к Карловицкому миру. Пока Петр шел вниз по правому берегу Прута, полагая, что армия великого визиря находится еще очень далеко, неприятель продвигался навстречу ему по левому берегу. Десятитысячная конница крымских татар смела русский авангард, пытавшийся помешать переправе, и вскоре армия Петра оказалась зажата между рекой и болотом. Турецкая артиллерия, установленная на противоположном берегу, не давала русским солдатам даже приблизиться к воде. Два дня отчаянных боев ни к чему не привели — прорвать окружение не удалось.

21 июля 1711 года Петр подписал договор, по которому Россия уступала туркам Азов, отказываясь, таким образом, от выхода в Черное море, и делала Османской империи еще ряд уступок. Учитывая, что царь находился в безвыходном положении, ему удалось спастись на довольно мягких условиях. Сам Петр никогда более не вступал в войну с турками, но его проект не был похоронен — только отложен. В 1774 году, когда после победного марша русских по Балканам великий визирь обнаружил, что для защиты перевала Шипка в его распоряжении осталось всего 8000 солдат, и запросил мира, русский полководец Румянцев четыре дня тянул с подписанием договора, чтобы его дата совпала с датой унизительного Прутского соглашения.