Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

-Не все я услышал из твоих речей в Храме, - говорит он. - Но одно я понял: если позволить тебе говорить дальше, ты погубишь весь народ Израиля. Только дух Господень позволил этому народу выжить в пустыне. И только дух Господень сохраняет его по сей день. Ты готов разрушить этот дух национального единства. Я верно тебя понял?

-Да.

-Тогда придут волки и рассеют стадо Израиля. Не лучше ли одному человеку погибнуть за народ, чем всему народу сгинуть вместе с ним? - Анна вопросительно и с прежним дружелюбием смотрит на Иисуса.

- Вы меня спрашиваете?

-Нас ведь двое! Ответь!

-Так лучше, - соглашается он.

Вельможному старцу очень нравится этот ответ. Он сочувственно смотрит на узника и спрашивает:

-Дашь ли ты слово молчать впредь, если Синедрион тебя пощадит?

-Нет.

-Был Иохонан, праведный человек. Но он возмущал народ против всех. Ирод Антипа его казнил. Ты добиваешься того же?

-Вы меня правильно поняли, первосвященник.

-Уверен, что немногие это поймут.

-Я знаю.

Анна кивает головой.

-Малх!

Постельничий подбегает к нему.

-Передай этого человека храмовой страже. Пусть отведут его к Каифе.

-Да, господин.

Он хватает с полу веревку и опять начинает вязать свои узлы на руки Иисуса.

-Не нужно, - морщится старик. - Он не убежит. Да и вязать ты не умеешь!

-Иди! - грубо приказывает Малх и толкает узника в спину.

Этот спокойный, галилейский простолюдин, который не знает своего места, искренне возмущает его рабскую душу. Он бы с ним не чинился, будь его воля. Толкнув Иисуса еще пару раз, он выводит его во двор и передает храмовым стражам. Они берут арестанта в кольцо и под пиками ведут со двора. Отрешенный взгляд Иисуса равнодушно скользит по лицам Иоанна и Петра. Рыбаку хочется плакать от этой картины. Он выдает себя своим скорбным видом. Теперь уже один из челяди, принимавшей участие в аресте, пытливо присматривается к нему.

-Не ты ли был с ним в саду?

Петр качает головой.

-Ведь ты был с мечом, - настаивает дворовый работник.

-Не знаю, о чем ты говоришь, друг, - бормочет рыбак.

-Отчего же у тебя такой скорбный вид?

-А чего мне радоваться? - грубо отвечает он.

Уже и другие сомнительно смотрят на него. На выручку опять приходит Иоанн. Чтобы спасти Петра, да и самого себя, он разыгрывает маленькую сцену.

-Жди меня здесь, - громко приказывает он Петру. - Я получу указания от первосвященника Анны и вернусь.

Юноша решительно входит в дом и прячется за одной из дверей. Через пару минут он выходит обратно и направляется к воротам, на ходу бросая Петру:

-Поспеши Симон. Нам некогда.

Догадливы бывают сыны человеческие и лукавством своим предвосхищают дьявола. Никто во дворе не смеет задерживать такого важного юношу и его слугу. Они беспрепятственно покидают дом первосвященника.

В это время Малх докладывает Анне:

-Господин, в саду были сообщники смутьяна. Может, их тоже нужно арестовать?

Впервые в своей жизни Малх познал очарование власти, когда говоришь - и слушают, требуешь - и подчиняются, приказываешь - и делают. Оказалось, и ему, вечному рабу, доступна магия власти, которая почему-то заставляет одних людей безропотно выполнять команды других. Целый час челядь и даже храмовые стражи повиновались постельничему. И ему так понравилось во главе отряда выслеживать, хватать и вязать, что теперь хочется еще раз пройти через это удовольствие. Малху, с которым никто никогда не считался, нужна еще одна минута славы.

-Прикажи, господин, я найду их.

-Нет,- отказывает ему Анна в этой милости. - Человек, который выдал нам смутьяна, просил не трогать их. Все они, сказал Иуда, деревенщина. Иуда - умный человек. Мы не воюем со своим народом. Пусть возвращаются к своим лодкам и мотыгам.

-Господин, я понял, - смиряется постельничий, и мысль его тут же переключается на другое. - Почему этот достойный человек не взял вознаграждения?

Старик охотно отвечает. Постельничий для него - как домашнее животное, с которым можно отвести душу, больше разговаривая с самим собою, чем с ним.

-Иуда? Он из иерусалимских саддукеев. Его отец Симон был членом Синедриона. Он получил прозвище Сикариот за то, что носил кинжал с собой и хотел убить Ирода Великого. Тогда мы были молоды, - Анна пускается в приятные воспоминания. - Я еще не был первосвященником, ходил в иереях. Мы дружили с Симоном. Уж очень он был горяч. В то время кровь лилась рекою. Ирод казнил трех своих сыновей, любимую жену и лучшего друга. А уж иудейскую кровь не щадил вовсе. Казнь за казнью. Ирод убил всю семью Симона. Чудом остался жив только Иуда. Когда он юношей вернулся в Иерусалим, я ему покровительствовал. Но он связался с Никодимом и зелотами. Похоже, этот Иисус оказался слишком радикален даже для Иуды. Он - умный человек и не хочет бессмысленной войны.