Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

Малху, который задал вопрос с личной целью, эти воспоминания скучны. Он слушает привычно, как собака, голос своего хозяина. Наконец, старик замолкает, все еще оставаясь взглядом в своей молодости, где у него не болели ноги и было легко на сердце.

-Господин, что будет теперь с вознаграждением?

Анна возвращается в настоящее.

-С этим? - он кивает в сторону кошеля, отвергнутого Иудой. - Ну, поскольку это цена крови, они не могут вернуться в Храмовую казну. Что-нибудь придумаем.

-Господин, если они нечисты для Храма, можно мне взять их?

Анна с удивлением смотрит на своего раба и манит рукой к себе. Постельничий привычно подставляет плечо, на которое первосвященник опирается, когда встает с постели или кресла, и неожиданно вскрикивает от боли. Все еще цепкая рука хватает его за ухо с серьгой и резко тянет к земле. Малх падает на колени перед старцем.

-Что я слышу? Разве ты не по своей воле проколол себе ухо, чтобы служить мне и моему дому до смерти? Хочешь нарушить Закон?

-Что вы, что вы, господин! - морщась от боли, кричит раб. - У меня и в мыслях такого не было. Вы мой благодетель, моя жизнь принадлежит вам.

-Тогда зачем тебе деньги?

-Мой брат! Это для него.

Анна отпускает его ухо.

-Рассказывай.

-Господин, у меня есть кров, еда и одежда. Вы очень добры ко мне. Чего еще мне желать? Но мой брат и его семья, - они голодают. Он работал в гончарной мастерской по найму. Пока работал, хватало на хлеб жене и детям. Но хозяин мастерской умер, и вдова хочет продать поле. Брат приходил ко мне вчера и горько плакал. Дети голодают, хоть милостыню проси. Вот я и подумал: если эти деньги не чисты для Храма, то, быть может, мой брат мог бы купить на них поле и спасти свою семью.

Анна смягчается.

-Я поговорю с Каифой.

-Владыка, мой брат - благочестивый человек. Он будет всю жизнь благодарить вас и Бога за такую милость, - Малх хватает руку старика, которая только что чуть не оторвала ему ухо, и целует, так и не встав с колен.

-Ладно, ладно. Только не думай, что ему подарят эти деньги. Храм собирает сокровища, а не расточает их. Возможно, Синедрион купит это поле и даст твоему брату в аренду.

-Благодарю, благодарю, владыка. Вся семья моего брата будут целовать вам руки за вашу милость.

Старик жестом останавливает поток умиления.

-А теперь помоги мне облачиться и проводи к дому Каифы.

Спустя некоторое время Анна в служебных ризах, опираясь на плечо Малха, подходит в сопровождении двух факельщиков к дому Верховного Жреца. Первосвященник не имеет иллюзий насчет своего зятя Иосифа, которого пятнадцать лет назад рекомендовал Синедриону и Валерию Грату, предшественнику Понтия Пилата, на эту должность. Книжники из Законодательного корпуса и коллегия священников поддержали кандидатуру Каифы, который не отличался ни умом, ни святостью, но был весьма энергичным политиком. В условиях римского владычества именно такой, ничем не брезгующий человек мог совместить несовместимое: почитание всемогущего Господа и покорность силам зла, которые не ведают истинного Бога. Дом Верховного Жреца расположен на Храмовой горе у западной стены Храма позади Святилища. В большом зале этой резиденции наспех собраны члены Синедриона из числа священников близких к Каифе и Анне. Они составляют Малый совет, исполняющий обязанности Верховного суда.

Когда Анна проходит в зал и садится справа от Каифы, судилище продолжается. Члены суда сидят на скамьях вокруг трех председательских мест. Слева стол с протоколами заседаний. У входа стоят два пристава для вызова свидетелей. Помещение щедро освещено желтыми огнями светильников на стенах и в углах. В центре стоит Иисус.

-Отвечай же Синедриону! - требует Каифа. - Как тебя зовут?

Но скопец уже впал в немоту, из которой выйти ему не легче, чем воскресить мертвецов.

-Мы узнавали о тебе, - продолжает Каифа. - Ведь ты Иешуа бен Панфера, рожденный от семени сирийца Панферы, наемника римского. Твой отчим Иосиф признал тебя своим первенцем, чтобы покрыть позор молодой жены. Он считал ее невинной, ибо она была взята силой. Потом семья с младенцем скрылась в Египет, а вернулась спустя несколько лет, когда все слухи забылись, и поселилась в Назарете, где ее никто не знал. Так ли это?

Каифа отлично сознает, что это подлый удар. Человека не спрашивают, как ему родиться на свет, но такое клеймо смыть невозможно. В Торе сказано: сын блудницы не может войти в общество Израиля.

-Твой отчим совершил великий грех, введя тебя, Иешуа бен Панфера, в общество Израиля. Ты - не потомок Иакова.