Наталья Павлищева - Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом

В доме боярина переполох — гости не простые, князь Ярослав с Коснятином и только что приехавшим своим кормильцем Блудом. С ними еще боярин Остромир. Куда как важные гости!

Илия согнулся в поясном поклоне:

— Проходите, гости дорогие! Проходите в дом, за стол!

Остромир рассмеялся:

— Ты, Илия, не спеши, мы не на один миг к тебе, мы по делу. По важному делу!

Едва гости прошли в трапезную, как туда вплыла хозяйка дома. Илия подивился супруге — и когда успела принарядиться? Повета несла себя важно, как большую ценность. Медленно, с достоинством поклонилась, повела полной белой рукой:

— Милости просим к столу…

Зоркий взгляд Поветы приметил все: и то, что Остромир наряден, и что Ярослав явно кого-то ищет глазами. Свершилось — с облегчением вздохнула боярыня, ей было жаль тосковавшую по князю дочку.

По терему и двору уже метались холопы, доставая из погребов всякую снедь, бросая на столы новые скатерти и ставя посуду, в поварне тут же зашкворчало и зашипело, по двору разнеслись умопомрачительные запахи.

Пришедшие чинно расселись по лавкам, хозяева остались стоять. Остромир усмехнулся:

— Чего же это мы сидим, а ты, боярин, стоишь? И боярыня тоже. Разговор долгий пойдет…

Илия чуть смущенно пожал плечами и присел, но почти на краешек, а Повета так и осталась стоять, соображая, успеет ли переодеться Лада, чтобы появиться во всей красе?

— У вас товар есть, у нас купец. И товар не залежалый, и купец наш хорош, — повел рукой в сторону сидевшего Ярослава Остромир. — Не сговоримся ли?

— Да ведь товар наш не всякому подойдет… — делано заартачился Илия.

— С чего бы? — Остромир тоже хорошо знал свое дело.

— Больно прост наш товар…

Некоторое время они пререкались, как и было положено. Ярослав сидел, выпрямившись и почти не слыша, о чем говорят. Лады не видно, неужто снова куда уехала? Ему не хотелось думать, что девушка еще раз может попасть в неприятность. Наконец он услышал слова Блуда:

— Будет тебе, боярин! Покажи дочь, посмотреть желаем!

Илия хитро прищурил глаза:

— А какую? У меня их две.

Ярослав беспокойно вскинул на него глаза:

— Ладу.

Никто не спросил, откуда князь знает имя девушки, все старше Ярослава, но хорошо помнили и свое молодое нетерпение, а потому постарались спрятать улыбки в усы.

— Ла-аду?.. — протянул боярин.

В разговор мужчин вмешалась Повета:

— Да ведь не одета она, в домашнем…

Блуд махнул рукой:

— Давай сюда, какую есть! Мы не наряды смотреть будем, а девку.

А Ладу уже вталкивала в дверь сестра, которая, едва заслышав, о чем речь, поспешила притащить ее из горницы действительно в чем была за работой. Повета сердито фыркнула: столько времени прошло, а эти дурехи не сообразили хоть косу переплести!

Боярышня едва переступила порог, не решаясь пройти дальше. Краска смущения заливала лицо девушки. Чтобы не расплакаться, Лада прикрылась рукавом. Остромир усмехнулся:

— Чего же встала, пройди сюда.

Но ноги девушки точно вросли в пол, не двигались. Блуд поднялся и подошел сам. Ласково уговаривая: «Не тушуйся, мы не съедим…», он потянул в сторону руку красавицы. Три пары мужских глаз впились в лицо девушки. Боярышня была хороша: тонкий стан, высокая грудь, толстая, с руку коса, полыхавшая золотом… На нежные, залитые румянцем щеки легли тени длинных ресниц. Ворот простой домашней рубахи облегал лебединую шею.

— Глаза-то покажи, — потребовал Коснятин. — Небось, не косая?

Лада покраснела окончательно, но очи вскинула. Синева ее глаз могла поспорить с синевой летнего неба. Все ахнули: невеста и впрямь хороша!

Девушка не выдержала столь пристального разглядывания и метнулась вон из трапезной. Вслед раздался хохот.

Ярослав беспокойно переводил взгляд с одного боярина на другого — ну чего смеются? Понятно же, что смутили девушку!

Сватовство состоялось.

Князь Глеб молод, едва достиг походного возраста. Честно говоря, никто не понимал, зачем князь-отец отправил своего сына в такой далекий и непонятный Муром. Сам Глеб послушно согласился, он не мыслил себе, как можно пойти против воли великого князя.

С молодым князем в Муромские земли ехал епископ Илларион и его многочисленное святое воинство. Епископ надеялся быстро обратить в истинную веру мурому и посадить по окрестным селам своих людей. Воевода Горазд почему-то только головой качал, глядя на священников в их темных длинных одеяниях.

Дороги толком не было, Муром прятался далеко за непролазными лесами.