Наталья Павлищева - Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом

Боярыня перебираться в Новгород не очень хотела, говаривали, что там холодно да мокро, много хуже, чем в Ростове. Блуд напоминал ей, что и в Ростов из Киева не хотела, тоже говорила про холода зимние, но ведь привыкла. Орина вздыхала, мол, что же, всю жизнь так и привыкать? Муж вел разговоры о Новгороде как-то не слишком уверенно, то ли и сам не знал, поедет ли, то ли не был уверен, что ему нужна боярыня… Второе нравилось Орине, четно говоря, больше. Она осторожно, исподволь принялась внушать мужу мысль о том, что может остаться в Ростове у сына с невесткой. Блуд хорошо понимал эти разговоры и мысленно посмеивался, он не против уехать без боярыни, ставшей даже обузой. Так и случилось.

Новгород другой, совсем другой. И дело не в снегах по пояс, не в болотах вокруг, так что не ступнешь лишний раз, не в невозможности нос сунуть в лес без того, чтобы не заели комары. Не в постройках, не в мощеных улицах… Нет, дело в людях. Новгородцы другие. Ярослав дивился, здесь вольность точно в воздухе разлита. Киев тот смирный, неудивительно, что его кто только ни брал, те же новгородцы, начиная с князя Олега Вещего. Приходили, брали под себя, кияне смирно соглашались. Эти совсем другое дело, этих силой и то не очень одолеешь. Новгород волен и хочет еще большей воли для себя.

Ярослав ходил, смотрел, дивился, но пока ничего никому не говорил. Хотел написать Предславе, да не рискнул, рано пока. А грамоту может кто прочесть нечаянно. Рано выдавать свои думы. Постепенно стала отчетливей мысль, пугавшая даже его самого — Новгород может обойтись и без Киева! А еще — без князя! Город если и зовет к себе княжить, то так, словно хозяин работника выбирает, присматривается, пробует, мускулистые ли руки, хорошо ли держат ноги, не глуп ли, чтоб не испортил дело… А если не подходит, так и вон его!

Вышеслав сидел тихо, новгородцам не мешал, но и не защищал толком. А как брату это делать, если отец из года в год самых сильных и опытных себе в дружину забирал? Дань оттого не менялась, как платили по две тысячи гривен Киеву, так и продолжали платить. Потому набег Эйрика на Ладогу не отбили, некому отбивать оказалось. Варягам платить надо, а чем? А город богат, купцами богат, торгом. Отсюда пути идут и по Днепру через Киев на греков, и на Итиль, чтоб потом в Хвалисское море к арабам. Потому и купцы на торгу со всего света, и товары тоже. Зачем арабам да грекам дальше идти до самого Варяжского моря, если их в Новгороде встретят свейские купцы, а городу от торга прибыль будет. И новгородские купцы тоже далече ходят, много привозят, много своего нужного в разные страны увозят. Но не все в городе торгом живут. Что у арабов мечи покупать, если свои ковали уже умеют булат лить, который гнется не хуже дамасского, а мороза не боится? Многое научились делать новгородцы, и им есть чем заморских гостей на торге подивить. А свои и без торга знают славу местных мастеров.

Со вчерашнего вечера у Блуда довольно блестят глаза, боярин ходит чуть не в припрыжку. Наконец приехал князь Борис, скоро можно и самому уезжать. Душа давно просится к своему любимцу в Новгород. Скучно в Ростове, тошно…

С Борисом явилось большое количество всякого народа, все больше священники. Блуд усмехнулся: решили и Ростов крестить? Ну пусть попробуют. Он не горел желанием помогать молодому князю и его людям. Принял хорошо, все же радовался скорому избавлению от нежеланной власти, угостил как только мог.

Но это было вчера, а сегодня с утра, стоило гостям начать разговоры о вере с горожанами, как появилось недовольство, того и гляди вон попросят. Блуд поспешил к молодому князю, сказать, чтоб урезонил своих людей. В Ростове нельзя торопиться, это не Киев и даже не Новгород, здесь чужих мало, потому за прежнюю веру держатся крепко, сразу не переломить. А начнут наскоком или силой, то как бы самим не пришлось удирать.

Священник, что прибыл с Борисом, смотрел на воеводу насмешливо, потом не сдержался:

— Экие вы тут все пугливые! Мы же не с оружием пришли, а с верой.

Блуд сокрушенно помотал головой:

— Да в том и дело, что тут своя вера, вернее, та, которая была у дедов и прадедов. И менять ее на ромейскую меряне не собираются. Нельзя их торопить, хуже будет.

Разговор получился неприятный, Блуду сказано, что он и сам в Ростове о Христе забыл, что стал точно поганый. Воевода обиделся и решил больше не помогать совсем. Значит, надо спешно уезжать. Князь Борис не задерживал. Блуд покидал город с облегчением и обидой одновременно, хорошо понимая, что все, чего они добились с Ярославом, пойдет прахом.