Федерико Андахази - Фламандский секрет

Пьетро делла Кьеза, Фатима, все так же стоявшая спиной к чаше, не оборачиваясь, положила крышку обратно на кубок, и в комнате снова воцарился полумрак. Старый мастер Монтерга опустился на колени и, прикрывая мертвые глаза, попросил ученика подать ему чашу. Казалось, он не придает никакого значения своей внезапной слепоте. Единственное, что имело для него значение, — это обладание чистой субстанцией, сияние которой превращает самую заурядную краску в совершенный, безупречный цвет. Франческо Монтерга хотел только одного — этого абсолютного света, одна капля которого придает самому грубому пигменту недосягаемую чистоту. Он заплатил за Oleum Presiotum дорогую цену и теперь предъявлял права на то, что ему принадлежало. Даже зная, что ему никогда больше его не увидеть. Фатима смотрела на своего старого учителя, размахивающего в воздухе руками, бранящегося и умоляющего, и ощущала в глубине его мертвых глаз самую глубокую и необъяснимую алчность. Женщина взяла массивный факел, висевший на стене, осторожно подошла к двери, а потом одним прыжком выскочила из клети, захлопнула тяжелую железную дверь и заперла ее снаружи, просунув рукоять факела в дверные кольца. Уходя все дальше по темному коридору, ведущему к лестнице наверх, Фатима в последний раз слышала приглушенные вопли Франческо Монтерги.

Из окна мастерской на улице Слепого Осла Фатима смотрела, как сумерки сгущаются над мертвым городом. Женщина настежь распахнула створки окна и глубоко вдохнула этот холодный воздух. Она подошла к тазу со свежей водой и смочила лицо и руки. Потом встала у зеркала, отмыла пятна со своего платья из зеленого бархата, пригладила ладонью волосы и водрузила на голову островерхий колпак, накрытый вуалью. В этот момент она расслышала конский топот. Бросив последний взгляд в зеркало, женщина, вся сияющая, побежала вниз по лестнице.

Дирк, сидевший на козлах, протянул ей руку, и Фатима грациозно уселась рядом с молодым художником. Солнце в этот час напоминало о себе лишь золотистым сиянием на мостовой. Португалка подумала о далеком запахе моря и о веселой толчее Лиссабона. О том городе — ее Лиссабоне, — в котором она никогда не бывала и который принадлежал именно ей. Карета проехала под мостом на улице Слепого Осла и скрылась из виду на другой стороне канала.

Delia Chiesa (um.) — принадлежащий Церкви. — Здесь и далее примеч. пер.

Воспитательный дом (буквально — Приют невинных), построенный во Флоренции Филиппе Брунеллески в 1421 — 1444 гг.

чернила (лат.)

Дом мертвецов (ит.)

«Флорентиец Франческо Монтерга, мастер из мастеров» (лат.)

Здесь Андахази допускает анахронизм: скульптор и архитектор Микелоццо ди Бартоломео, построивший Палаццо Медичи-Риккарди во Флоренции, умер в 1472 г ., то есть за два года до описываемых событий

«Свод разнообразных искусств» (лат.)

«О цветах и искусствах» (лат.)

Девочка (ит.)

Сиена (по названию города) — краска, разновидность охры

«Еще шире раскрывает тебе Сиена свое сердце» (лат.)

Мертвый город (фр.)

Драгоценное масло (искаж. лат.)

С этого момента начинается путаница с именами, датами и названиями, по-видимому, предусмотренная автором

«О зодчестве» (лат.)

Кастилец (ит.)

Название этой главы имеет дополнительный смысл, не поддающийся переводу: «зеленый» по-испански означает еще и «непристойный, распущенный, развратный»

В душе (лат,)

Это видение — точная цитата из рассказа Хорхе Луиса Борхеса (он же монах и поэт Джорджио Луиджи ди Борго) «Алеф». Пер. Е. Лысенко

Крестный путь (лат.)

«Ведьмы» (ucn.)