Сергей Алексеев - Возвращение Каина (Сердцевина)

Несколько секунд он еще стоял над нею, кусая губу, затем так же неслышно удалился. Кирилл открыл глаза — Аннушка спала в своем золотистом ореоле и ничего не ощущала. И чем прекраснее казалось Кириллу ее лицо, тем сильнее росло в нем возмущение. Он сел и потянул со стула спортивные брюки: показалось, Олег таится за дверью и слушает. Кирилл снова лег. Надо притвориться спящим! А потом незаметно пойти за ними, проследить весь путь, чтобы разоблачить подлость брата. И пусть он валит в свой монастырь!

Кирилл не успел натянуть одеяло — в дверь постучали, и Аннушка встрепенулась. Она всегда просыпалась мгновенно…

— Ты не спишь? — спросила она счастливым голосом и вскочила. — Это Олег стучит. В храм пора!

— Я пойду с вами! — скрывая свои возмущенные мысли, сказал Кирилл.

Она мимолетно коснулась губами его щеки, воздушная ткань ее ночной рубашки при этом ощекотила плечо и грудь, и тут же отпрянула — легкая и неуловимая, как золотистое сияние.

— Я так ждала этого!.. Одевайся, к службе опоздаем!

Олег поджидал на парадном крыльце, и от глаз Кирилла не ускользнуло его недоумение, что Аннушка вышла не одна. Кирилл сделал вид, что ничего не заметил, что ему нравится утро, солнце и предстоящий путь в церковь. Олег давно уже снял стоптанные кирзовые сапоги и невзрачный, неуместный для жаркого лета костюм и теперь был одет в легкие брюки и темную рубашку, правда, застегнутую на все пуговицы. Аннушка постепенно убедила его, что ходить в мужицких одеждах и дома и в церковь неприлично, и так же постепенно переодела его и заставила даже носить легкие дешевенькие кроссовки.

Он послушался только Аннушку и это обстоятельство было еще одним доказательством всех догадок Кирилла.

В церкви, еще до начала службы, Олег встал на колени лицом к стене и таким образом как бы уединился. В этом положении он остался, когда началась служба, и Кирилл шепотом спросил, почему это он так стоит, когда все остальные жмутся поближе к алтарю и даже гуляют по храму.

— Не знаю, — проронила Аннушка. — Но так молятся великие грешники, лишенные причастия, и духовные подвижники.

— А ты о чем молишься?

— Только за тебя молюсь. — призналась она, не поднимая глаз.

Ему захотелось обнять ее, прижать и не отпускать ни на миг: откровенность Аннушки неожиданно растрогала и взволновала его. Однако он сдержался и прошептал:

— Буду приходить с тобой каждый день.

В ответ она нашла его руку и незаметно пожала пальцы.

Они не достояли службу до конца и, оставив Олега у стены, тихо ушли из храма. Аннушка потянула Кирилла сначала к могиле Варвары Николаевны. Сирень уже отцвела, кусты вокруг оградки темнели пустой зеленью, но гранитный девичий лик все равно отсвечивал розовым.

— Знаешь, Кирилл, я навоображала себе жизнь, — призналась Аннушка. — Такую светлую, беззаботную… Это же естественно, правда? А теперь боюсь ее судьбы. Пока не знала, мне так хорошо было возле Варвары Николаевны. Я с ней разговаривала, как с сестрой, ну, или с близкой подругой… Придумала какую-то ерунду, будто я — это она в прошлом. Будто я снова родилась и у меня другое имя, фамилия. Это все из теории, что мы не первый раз на свете живем… Полина Михайловна рассказала мне о Варваре Николаевне, и я испугалась.

Она по-детски прижалась к Кириллу, залезла к нему под мышку, как птенец под крыло. Кирилл тихо рассмеялся:

— Чего же ты напугалась? А еще офицерская жена!

— Невеста, — поправила она. — И боюсь остаться невестой навсегда.

— Да почему же? Почему?

— Потому что мы только собирались пожениться — возникло препятствие! — с подступающими слезами в голосе проговорила Аннушка. — За ним еще… Мне чудится в этом рок. А Варвара Николаевна так и умерла невестой.

— Хорошо! — решительно сказал Кирилл. — Давай обойдем препятствие. Сегодня же пойдем и зарегистрируемся!

— Не в этом дело, Кирилл! — с внутренней болью вымолвила она. — Телеграфный столб можно обойти, а препятствия в судьбе не обойдешь. Ну как ты не понимаешь?

Кирилл встряхнул ее и развернул к себе лицом:

— Скажи, почему Варвара Николаевна умерла невестой?

— Зачем тебе это знать? Ни к чему…

— Нет, скажи!

— Но легче не станет, — заверила она. — Появится больше сомнений. Ты будешь думать…

— Я хочу знать! — отрезал Кирилл.

Аннушка помедлила, словно хотела уйти от разговора, пощипала зеленое семя с сирени, посеяла его в траву на задернованной могиле и все-таки нехотя сказала:

— Жениха Варвары Николаевны убили пьяные солдаты в семнадцатом году. Он был офицер, подпоручик, и отказался выдавать им винтовки. А у него были ключи. Он их взял и специально выбросил… Солдаты его убили и железную дверь сломали… Варвара Николаевна умерла от тоски. Ничем не болела, просто стала тихая и медленно угасла.