Андрей Зарин - Кровавый пир

Наташа вспыхнула и потупилась.

– Есть, да боязно только, – прошептала она.

– Кто, милая?

– Сватался ко мне князь Прилуков из Казани…

– Ну?..

– Только я его и видела‑то раз. Да и сватался он, как бы и нет. Батюшка сказывал мне только, что братец за него сватать меня хотел…

– А как дойти до Казани? Слышь, они все там, разбойники! О, Господи, страшен ты гневом Своим, но велик милостью!

– Мы тебе пока за отца с матерью будем, а Викеша за братца, – ласково сказала попадья.

Тихо и мирно потекла жизнь. Наташа полюбила всех и ее полюбили. Сидела она в своей светелке долгими днями, а подле нее то Викентий, то Марковна. Викентий рассказывал про славный город Киев, под которым он жил, про сестру свою Анусю, про буйное нападение пьяных казаков и смерть сестры. Марковна рассказывала старинные были, а вечером приходил отец Никодим и беседовал о священном.

Словно тихий сон казалась жизнь Наташе, но время от времени душу ее тревожили мысли. Думала с ужасом она о Василии, о том, как встретится с ним. Иногда мелькало у нее в уме: «Убьют, может», и она не знала, греховна эта мысль или нет. Порою ночью она вскакивала в страхе и кричала: ей казалось, что за нею пришел Василий со своими казаками.

И однажды припомнился ей ее вещий сон, тогда, в страшную ночь. Весь припомнился, до мелочи. Припомнился и князь, от которого все вокруг освещалось, словно от ясного солнца. «Может, придет и спасет!» – мелькало у нее в мыслях, и она, краснея от дум своих, тихо шептала: «Приди!»

Вспомнился он ей, когда она встречала и провожала его чарою вина. Вспомнилась статная фигура, вспыхнувшее лицо, горячий взгляд.

И теперь каждый раз, как начинала она думать о Василии и сердце ее сжималось от страха, вдруг словно луч мелькала мысль о князе Прилукове, и сердце снова начинало биться покойно и ровно.

Она полюбила говорить о князе с Викентием.

Добрый горбун выучился понимать ее мысли, и они по целым часам говорили о том, что настанет конец всем страхам и на выручку явится сам князь. Словно в сказке! А в Саратове вдруг объявилась тревога и проникла даже в тихий дом отца Никодима.

– Слышь, – сказал он однажды, – бают, воров‑то государево войско разбило. Сам он бежал, и все врозь!

Наташа набожно перекрестилась, и лицо ее озарилось улыбкою.

– Значит, и нам спасение!

– Похоже, Наташенька! Только теперь стало еще страшнее. Покуда, вишь, городские да посадские за ум взялись, захотели государю прямить и казаков прогнать, а они бьют людей‑то посадских. Что ни день, то бой!

– Прогонят теперь! – убежденно сказал Викентий. – Будем молиться об этом!..

Наташа ожила при мысли о спасении. Значит, скоро кончится смута, воров побьют, и не будет ей страшен Василий.

Она сидела за пяльцами у оконца и тихо беседовала с Викентием, когда по лестнице вдруг раздались поспешные шаги, настежь распахнулась дверь, и на пороге словно вырос Василий.

В первое мгновение Наташа встала, выпрямилась и словно окаменела от ужаса.

– Он! – вдруг раздался пронзительный вопль, и Наташа даже не узнала своего голоса. Но страх вдруг исчез в ней, и она стала покойна.

Василий не слыхал ее крика, отдавшись восторгу. Он двинулся к ней с протянутыми руками и заговорил:

– Выздоровела, рыбка моя! Ну вот мы и вместе!

– Прочь! – грозно крикнула Наташа, отодвигаясь от него.

Василий вздрогнул и остановился, опустив в изумлении руки.

– Как? – растерянно произнес он, и все перечувствованные им страхи сжали его сердце.

– Прочь, убийца! – повторила Наташа – Прочь, разбойник! Не прикасайся ко мне! Ты весь в крови!

– Наталья, в уме ли ты? Что говоришь? Тебя ради я пошел на это!

– Меня ради? – строго произнесла она. – Не смей говорить этого! Меня ради ты сжег на огне моих отца и брата? Сквернил храмы Божьи? Бил женщин и детей, топил и вешал безоружных? Меня ради! Прочь от меня! Ты страшен, ты противен! Прочь!

Кровь прилила к лицу Василия.

– Но я люблю тебя!

– А я ненавижу! Проклятый ты!

– Наталья, сжалься! Я умру без тебя. На что мне жизнь?

– Умри! Только мало тебе одной смерти! – с презрением и ненавистью сказала она.

У Василия закружилась голова. Злоба охватила его.

– Так нет же! – воскликнул он. – Ты моя и моею будешь!

Он кинулся к ней и сжал в своих объятиях.

– Пусти! – закричала она, плюнув ему в лицо.

– Моя!

Василий поднял ее. В это время на него бросился карлик.

– Убей меня, я не отдам ее! – закричал он, хватая его руку. Наташа вырвалась.