Уильям Нэйпир - Аттила

Впередсмотрящий видел, как пурпурный парус тоже поворачивает на правый борт, и делал он это намного быстрее. Темный корпус — теперь он это хорошо видел — был низким и узким. Оба корабля плыли параллельно, на север. Матрос потрогал свой кинжал с костяной рукояткой.

Люций спросил:

— Что, пурпурные паруса нынче в моде?

— Не так заметны, как белые, — отрезал капитан. — Пурпур помогает пиратам подойти очень близко.

— Вы же не знаете наверняка, пираты ли это.

— Ну да, и я не знаю наверняка, трахал ли мой папочка мамочку. Но готов побиться об заклад, что так оно и было. — Он отошел в сторону. — Палубные, готовь весла по правому борту. И быстро, черт вас возьми!

Оставшиеся шесть членов команды повиновались, вставили весла в шесть грубых отверстий в балке, возвышавшейся над палубой всего на несколько дюймов. Вместо специальных гребных скамеек, какие бывают на военных судах или галерах, на этой старой лоханке были только вбитые в палубу планки для упора. Тощие на вид матросы привязали босые ноги к планкам и замахали веслами.

Судно свернуло с курса — но приближающийся корабль сделал то же самое. Капитан снова выругался.

— Мы идем… — начал Люций.

— К вратам Гадеса, — прорычал капитан.

— Ты слишком много ругаешься, — произнес спокойный, низкий голос за спиной. — Кроме того, мой друг задал тебе вопрос. Мне кажется, тебе должно хватить учтивости, чтобы дать ему простой ответ без излишних многословных добавлений и объяснить ему, куда мы направляемся.

Капитан ошарашенно обернулся, увидел старика с бородой, как у священника, и решительным взглядом, и недовольно буркнул Люцию:

— Мы направляемся назад к побережью Британии, к порту Леманис, если сумеем добраться туда раньше наших дружелюбных гостей…

Его прервал резкий крен судна — парус больше не раздувался, а бешено хлопал, потому что ветер сменился и дул теперь прямо с левого борта.

Капитан заорал, чтобы немедленно ставили весла, и все с безумной скоростью кинулись исполнять приказ. Он был старым стреляным воробьем, не улыбавшимся уже лет двадцать, им не раз приходилось сталкиваться с трудностями, но до сих пор они справлялись.

— Убирай паруса! — грохотал он. — Рулевые, держать северо-запад!

Теперь ветер дул им в лица. Паруса были свернуты и плотно привязаны к рее. Gwydda Ariana тут же потерял скорость, и началась качка.

Волны перехлестывали через нос, судно раскачивалось и медленно ползло вперед, разворачиваясь все сильнее и сильнее к наветренной стороне.

— Гребите! Гребите, паршивые трусливые ублюдки! Гребите так, словно к глотке уже приставлен нож, а дьявол стоит за спиной! Вспомните все, что вам рассказывали о саксонских пиратах, и гребите, пока кишки не лопнут и кровь не хлынет изо рта! Сильнее налегайте, ребята! Толкайте и поднимайте! Мышцы заживут за день, а если вам глотки перережут — потребуется больше времени, чтобы их вылечить! Ха!

Капитан выстроил остальных членов команды, чтобы они вовремя сменяли уставших гребцов.

— Если увидишь, что кто-то упал или блюет, оттолкни его к черту и хватай весло. Когда ты устанешь, тебя тоже кто-нибудь сменит.

Люций и Гамалиэль переглядывались. Старый сквернослов, похоже, наслаждался всем этим, словно он оживал перед лицом смерти.

Они встали на носу корабля и замерли в ожидании.

— А что случилось с парусом? — недоумевал Люций. — Мы еле движемся.

Капитан стоял у них за спиной, уперевшись кулаками в бока и глядя на гребцов. Люций и Гамалиэль подскочили, услышав, как он пророкотал:

— У них быстрое судно. Под парусом они нас легко нагонят.

— А мы под веслами быстрее, чем они?

Капитан ухмыльнулся, обнажив черные зубы.

— Ни единого паршивого шанса, приятель. Они и на веслах быстрее нас. Тут вопрос в другом: будут ли они упираться? Любой дурак может спустить паруса и сидеть попердывать на солнышке. Но гребля против ветра требует решимости. Для них это всего лишь вероятность кой-чем поживиться. А нам жалко наших жизнешек. — Он утер рукой нос и фыркнул. — И кто, по-вашему, будет грести быстрее?

— Ну, — сказал Гамалиэль, кивнув на пурпурный парус, — похоже, они решили превзойти самих себя.

Капитан с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Потому что гнавшееся за ними судно было вот оно, и пурпурный парус был опущен. Зато вспыхивали яркие световые пятна — это гребцы в унисон поднимали и опускали весла. И нос судна — жестокий, острый нос военного корабля — слегка поворачивался, нацелившись прямо на них.