Уильям Нэйпир - Аттила

— А, знаменитые медовые лепешки Сейриан, дочери Марадока! — воскликнул Гамалиэль, поднимая сверток над головой. — Кто сможет причинить нам вред с такими могущественными талисманами в кармане? Наверняка даже боги смотрят вниз, чувствуют этот запах, поднимающийся к небесам, и отшвыривают подальше миски с амброзией и кубки с нектаром, и желают сделаться простыми смертными на земле, лишь бы вкусить радостей благословенных медовых лепешек Сейриан, дочери Марадока!

— Хватит уже, хватит, старый дурень! — засмеялась Сейриан и вытолкала старика из дома на солнышко.

Эйлса уже покормила цыплят и, очень довольная, подошла, остановилась перед высоким стариком и прищурилась.

— Кадок показывал мне цветы, и всегда ловил рыбу, — сказала она, — много-много рыбы. Он был умным.

— Он и сейчас очень умный, — ласково сказал старик.

Эйлса уставилась на него.

— Мы теперь завтракаем без него… Ты найдешь его, правда?

Он погладил копну кудряшек.

— Не бойся, малышка. Твой брат скоро опять будет здесь.

Они ушли на следующее утро, на рассвете. Сейриан и Люций без слов прижались друг к другу с такой отчаянной тоской, что Гамалиэль, печалясь за них, не выдержал и отвернулся. Его руку потянула маленькая ручка, и он посмотрел вниз, в яркие карие глазки Эйлсы.

— Ты тоже уходишь? — спросила она.

— Да, малышка, я тоже ухожу.

— У тебя руки сухие и морщинистые. Ты капитан корабля?

— Не совсем так.

— Но мне твои руки все равно нравятся, — поспешно добавила она.

— Спасибо, моя дорогая.

— И ты слишком старый, чтобы сражаться с плохими людьми.

— Это правда.

— Тогда что же ты будешь делать?

Гамалиэль улыбнулся.

— Иногда я и сам об этом задумываюсь, — пробормотал он. — Ну, я составлю твоему папе компанию во время долгих странствий и поисках твоего брата.

— Но ты же не знаешь, где он!

— Мы не знаем этого точно.

— И как же вы его найдете?

— Будем просто смотреть.

Эйлса ненадолго задумалась.

— Иногда я так нахожу свои вещи. Позавчера я нашла свой обруч в свинарнике, но я его там не оставляла, а свиньи не играют с обручем. Они слишком жирные, и он застрянет посередке. — Она нахмурилась. — А иногда я не могу найти и тогда сдаюсь, а они все равно возвращаются ко мне. Странно, правда? С тобой такое бывает?

— Ах, — вздохнул Гамалиэль, — постоянно.

— Гм, — сказала Эйлса и побежала играть.

Люций и Сейриан подошли к нему рука об руку, и Сейриан поцеловала Гамалиэля, и он говорил ей какие-то успокаивающие слова, а она кивала и с трудом улыбалась. А потом все трое соединили руки в треугольник.

Гамалиэль сказал Сейриан:

— Утешитель да будет с тобой. Да охраняет Он твои поля днями, а Она да сидит у твоего очага вечерами.

Сейриан подхватила:

— Да стелется путь вам под ноги, да покажется солнце, чтобы светить вам, да будет Господь третьим путником, что пойдет рядом с вами туда же, куда и вы.

Люций и Сейриан ничего не пожелали друг другу, и Гамалиэль понимал, почему. Глубокие чувства невозможно выразить словами.

Подбежала Эйлса и с негодованием разорвала треугольник, так что пришлось сделать квадрат. Она закрыла глазки и помолилась:

— Пусть папочка и этот старик никогда не ложатся в постель без ужина, пусть их не убьют и не съедят морские чудовища или еще кто-нибудь. — Подумала и добавила: — И даже пусть не откусят им руку или ногу, чтобы им не пришлось возвращаться домой в тачке.

И все серьезно заключили:

— Аминь, — и маленькая группка распалась.

Люций и Гамалиэль взяли свои кожаные мешки, а Гамалиэль еще и тисовый посох.

Эйлса подбежала к Люцию и обняла его за ноги.

— Ты побыл дома совсем недолго, — сказала она. — Я тебя даже не запомнила хорошенько.

Люций ответил недрогнувшим голосом:

— Я уйду еще только один раз и вернусь с твоим братом.

Девочка засияла от восторга.

Сейриан подняла ее на руки и, стоя у скрипучей деревянной калитки, они смотрели, как двое мужчин — высокий, сероглазый, широкоплечий молодой и сухопарый, стройный, старый, как эти холмы — шли рядом вверх по склону, к вершине и на восток.

На побережье, в маленьком порту Сейтонис, они уговорили местного торговца и его корабельную команду перевезти их через Кельтское море в Бельгику.

Они покинули побережье Думнонии на Gwydda Ariana — «Серебряном Гусе» под ярким солнечным светом. Ветер дул сзади и лишь немного с траверза, и они могли сделать добрых сто миль в день. К ночи они должны были попасть в Бельгику.