Василий Балябин - Забайкальцы. Книга 3.

— Пожалуйста, только вот что, ребятушки, помогите-ка мне вот эту бочку убрать отсюда, мешает она мне. Мы ее намедни пробовали поднять, не смогли втроем-то. А вы вон какие молодцы, справитесь.

— Попробуем, — Семен подошел к тридцативедерной бочке. — Куда ее?

— Да вон на ту бы, на дубовую-то, сможете?

— А ну, братцы, — Семен легонько столкнул бочку на бок, ухватился за уторы, — помогите-ка с боков, р-раз!

И не успел хозяин глазом моргнуть, как бочка уже стояла на другой, большой, дубовой, с обручами из шинового железа.

— Ой е-е-ей! — удивился хозяин. — Как он ее ловко, все равно мешок с мякиной, ну и сила-ач!

— Есть силенка, не жалуюсь, — Семен взял с весов двухпудовую гирю, трижды перекрестился ею и, как резиновый мячик, перекинул ее с руки на руку.

— Легче, легче, — упрашивал хозяин, пятясь к двери, — не дай бог, оборвется да на ногу, поставь ее на весы. Ну, брат, и сила у тебя, сроду эдакой не видывал. Мне бы хоть пятую долю такой силищи, и то благодарил бы всевышнего.

— У тебя сила-то вся в бороду ушла, — засмеялся Семен, подойдя к хозяину, — вон она какая, как у павлина хвост. Где ж ее раздобыл, такую?

— Чего ее раздобывать, сама выросла. И у тебя, братец ты мой, коль не отпадет голова, так прирастет борода.

— Ну ладно, дядя, наливай водки-то, да за бочку прибавь бутылочки две.

А Лазо в заезжей избе обсуждал с товарищами, как теперь быть. Продолжать путь дальше, даже и вершно, по горным тропинкам скоро будет невозможно, вот-вот на реках начнутся ледоставы. Забиваться глубже в тайгу не имеет смысла — труднее держать связь с рабочими приамурских городов и железной дороги. Остается одно: зазимовать здесь, на Тынде. Обо всем этом и поведал Лазо своим сподвижникам, которые слушали его очень внимательно. Балябин, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, словно застыл, уставившись глазами в одну точку; рядом с ним, накинув шинель, пригорюнился Богомягков: кудрявый, черноусый Кириллов, склонившись над столом, что-то записывал в блокнот. Киргизов молча дымил самодельной трубкой, наполняя воздух крепчайшим запахом табака-зеленухи. Молчали и Швецов с Врублевским.

— Итак, товарищи, ваше мнение? — переводя взгляд с одного на другого, спросил Лазо.

— Ну что ж, — Киргизов вынул изо рта трубку, пыхнул дымом, — можно и здесь зазимовать, я лично согласен.

— Я тоже, — поддержал Богомягков. — Ты как думаешь, Фрол?

— М-да, — Фрол выпрямился, положил обе руки на стол, побарабанил по нему пальцами, — другого выхода нет, к сожалению, но и здесь мне не нравится.

— Ты имеешь в виду хозяина? — спросил Лазо и на утвердительный кивок Фрола ответил: — Мне он тоже не по душе. Это паук, местный кулак, черт его побери, он нас продаст при первом же удобном случае. Зимовку лучше всего устроить где-то подальше от него…

— Это верно, — сказал Балябин. — Спуститься на плоту по Тынде верст за двадцать и там обосноваться.

С предложением Балябина согласились, посовещавшись, решили: завтра же приступить к сооружению плота, лошадей оставить Шкарубе, половину из них отдать ему за прокорм, раненого Подгурского отправить обратно в Большой Невер. Возник новый вопрос: кого послать в провожающие, который бы, устроив на излечение раненого, явился и связным с большевиками Невера. Все понимали, что дело ответственное и опасное, что по дороге можно вновь нарваться на хунхузов и белогвардейцев. Стали совещаться, кому это поручить, но тут к столу подошла Ольга.

— Пошлите меня, товарищи, — предложила она и на встревоженный взгляд мужа, грустно улыбнувшись, ответила. — Да, Сережа, это я серьезно, роль провожающего мне подходит лучше всех. Кто же, как не медсестра, может лучше перевязать рану и ухаживать за раненым. А если попадем на белых, сойду за жену Подгурского, паспорт у него в порядке. Будут расспрашивать, сочиню, что мы приискатели, дорогой нас ограбили хунхузы, а мужа еще и ранили. Логично?

Она повела взглядом по лицам сидящих, но все, как и Лазо, притихли, и в этом их молчании Ольга поняла, что доводы ее убедительны. Снаружи послышались шаги, голоса Семена и Шкарубы.

— Договаривайтесь с ямщиком, поедем, — сказала Ольга и отошла к раненому.

К ямщику отправился Фрол. Старик поместился у своего знакомца, жившего напротив шкарубинского постоялого. Он только что сводил на водопой коня, задал ему сена и теперь что-то подлаживал у телеги. На предложение Балябина увезти в Невер Подгурского и Ольгу старик согласился охотно.