Георгий Северский - Второй вариант

— Меня зовут Вера Дерюгина, — Вера вскинула голову. Это небрежное «милочка» резануло ее. Так мадам Оболенская обращалась к горничным — ласково и в то же время с явно отстраняющей интонацией. И тут же смятенно подумала: «— Что же я! Словно нарочно злю ее. Ведь мне надо понравиться…»

Но Вильчевская не выказала признаков неудовольствия. Она приветливо повторила:

— Вера Дерюгина… А меня называйте Марией Николаевной. Насколько я понимаю, вы хотели бы помочь мне… — она обвела взглядом комнату. — Врачи запретили мне читать самой, а жить без книг не умею, не научилась. Вот так, дитя мое, — надеюсь, так вы разрешите мне обращаться к вам? — спросила Вильчевская.

Вера кивнула.

— Расскажите о себе, — попросила Вильчевская. — Надо же нам с вами познакомиться.

Вера рассказала очень коротко. Самое необходимое.

— А кто сказал вам, что мне нужна… помощница? — она чуть помедлила, прежде чем выговорить последнее слово, и Вера оценила чуткость Вильчевской.

— Я узнала от знакомого офицера, который служит в управлении вашего мужа…

— Да-да. Я поручила генералу расспросить на этот счет знакомых. Пожалуйста, возьмите вон ту книгу, — Вильчевская протянула руду к стоявшей рядом этажерке. — Да-да, именно эту.

Вера взяла толстый, изящно переплетенный том.

— Читайте, — попросила Вильчевская.

Сначала Вера помнила — нужно во что бы то ни стало понравиться, но потом увлеклась.

— Вы отлично читаете, дитя мое. Однако поговорим о деле. Вы, вероятно, захватили рекомендации?

— Рекомендации… — Вера растерянно умолкла, — Но… я не подумала…

Возникла неловкая пауза. «Вот и рухнуло все, — думала Вера. — Сейчас она откажет».

Вильчевская молча смотрела на девушку, в лице ее была нерешительность, явно непривычная для нее.

— Но я могу, — нетвердо проговорила Вера. — Мон симферопольские знакомые, например, госпожа Оболен-ская, мне не откажут…

— Вы знакомы с Ольгой Викентьевной Оболенской? — живо спросила хозяйка.

— Я училась с Лизой Оболенской. Бывала у них в доме. Ольга Викентьевна всегда была очень добра ко мне.

— Ну и прекрасно, — за веселостью скрывая облегчение, заулыбалась Вильчевская. — Ольга Викентьевна старинная моя знакомая. Да и мужа ее я знавала. Достойнейшие люди. Как они сейчас? Что Лиза?.

— У них все хорошо, — ответила Вера. — Мы виделись недавно…

— Считайте, что все официальности между нами закончены, дитя мое. Да, впрочем, одна осталась — вознаграждение за ваш труд.

— Это не главное, — опять смешалась Вера. — Право, мне неловко…

— Не главное, согласна, — мягко подтвердила Виль-чевская. — Но ваша помощь… — Какой-то шум послышался за дверью, и она, обернувшись, недовольно и властно спросила: — Кто там еще?

Душенька, Мария Николаевна, это я, — услышала Вера, и в комнату вошел генерал Вильчевский.

— Здравствуйте, друг мой, — с недовольством в голосе обронила Мария Николаевна.

— О, ты занята, душенька, — генерал приблизился, как-то неуверенно, неловко двигаясь в тесно заставленной комнате. — Здорова ли ты? — склонившись, он взял тонкую руку супруги так осторожно, будто это была хрупкая драгоценность. — Время обеда, дорогая… Нас ждут…

— Помню. Сейчас, мой друг, — и снова обратила взгляд на Веру. — Зайдете послезавтра, в понедельник. Ну, скажем, часов в пять… вас не затруднит?

— O, нет, — Вера поднялась, испытывая огромное облегчение. — Спасибо вам… Мария Николаевна, — и присела по всем правилам, которые внушала им, гимназисткам, строжайшая их классная дама, ярая ревнительница «этикета воспитанности», как она выражалась.

— Новая чтица? — спросил генерал, когда Вера вышла. — Мила! Она из хорошей семьи?

— Внучка боцмана, — коротко и сухо ответила Мария Николаевна и, вставая с кресла, добавила: — Но ее чувство достоинства и такт могли бы позаимствовать многие девицы из весьма благородных семейств.

Генерал послушно склонил голову. Оценки жены были для него непреложны, как и все ее указания, мнения, требования.

Он, человек громкоголосый, напористый, размашистый, дома, в присутствии жены, становился тихим и кротким. Женитьбу на Марии Николаевне генерал Вильчевский считал главной удачей всей своей жизни и не раз задумывался, почему именно его избрала эта женщина, такая умная, тонкая, обаятельная и властная, в общем — необыкновенная.

Не только генерал, многие считали необыкновенной его жену, урожденную Корсакову, представительницу рода знатного, влиятельного и весьма просвещенного. В доме своем она принимала немногих, попасть на ее приемы считалось привилегией. Известно было, что запросто, почти по-родственному заезжал к Вильчевской Врангель. Ни для кого не являлось секретом и то, что в этом доме решались и многие проблемы ведомства генерала Вильчевского.