Лев Вирин: Солдат удачи. Исторические повести

— Ой, лихо, — закручинился чернобородый. — А нельзя ли мино­вать ту галеру?

— Как повезёт. Ты, часом, не конюх? Конюха ищу.

Чернобородый вскочил:

— Конюх я! Конюх! С издетства с лошадьми. Все их повадки знаю, — мужик умоляюще смотрел на Ондрея. — Бери меня, отец дья­кон, не пожалеешь! Я князю Одоевскому семнадцать лет конюхом слу­жил. Больно неохота на цепь садиться.

«Дёрганый какой-то», — подумал Ондрей. Спросил:

— Тебя как зовут?

— Вороном кличут. Васька Ворон.

— Нужен мне товарищ на трудное и опасное дело, — молвил дья­кон. — Посылает меня здешний господин толмачом в Москву с синь­ором Спинола. А мать моя, сестрёнка малая да жена молодая здесь в залог остаются. Ну, случись что с послом в дороге или в Москве, они в ответе. И ждёт их казнь неминучая.

А вернёмся благополучны — хозяин отпустит на свободу и мать, и сестру. Да и тебя тоже обещал отпустить, ежели всё хорошо сбудется. Вот я и ищу, Вася, верного да надёжного человека.

— Бери меня! — Ворон рванул из-за пазухи деревянный крест и истово поцеловал. — Не подведу тебя, отец! Богом клянусь!

«Мужик вроде надёжный. Похоже не трус», — подумал дьякон.

— Ладно. Пойдём-ка к матушке, пущай она посмотрит, — решил Ондрей.

— Вот, матушка, Вася Ворон. Конюхом служил князю Одоевскому.

— Садись, милок. Да отощал-то ты как! Погоди, сейчас найду что- нибудь, — ласково сказала Матрёна. Скоро она принесла мягкий лаваш и миску похлёбки.

— Ешь, родимый. Потом потолкуем.

Пока Ворон ел, стараясь не выказать голода, матушка, не отры­ваясь, смотрела на него. Затем, перекрестившись, сняла с киота ста­рый образ Николы угодника. Андрей и Васька стали перед ней на колени, и матушка трижды перекрестила их иконой:

— Благословляю вас, дитятки, на дорогу дальнюю, на труды тяж­кие, на братство и верность. Да хранят вас Пречистая Богородица и Никола Угодник.

— Ондрюша, матушка, господин идёт! — вбежала в комнату Ан­нушка.

Синьор Алессандро осматривал новых рабов. Прежде всего, мо­лодых женщин.

— Встань. Повернись. Зубы покажи, — требовал хозяин. Самые нужные слова по-русски он знал.

Ондрей подвёл к нему Ваську

— Нашёл я конюха.

— Ручаешься за него, Андрео? Клятву с него взял?

— Взял, Домине.

— Добро. Переведи: Служи верно, защищай господина, не щади живота. Ежели вернётся синьор Спинола из Москвы благополучен и договор привезёт, отпущу на свободу. Понял?

— Понял, боярин. Все сполню.

— Он московит?

— Из Одоева. Там Литва.

— Ну, это лучше. Московиты хитры и ленивы.

В первый же день после разговора с гостями синьор послал слугу в квартал караимов:

— Передай, что я шлю приветы почтеннейшему рэб Иосипу бен Моше. Прошу его заглянуть ко мне, когда он будет в Кафе. Есть у меня семья рабов-караимов.

На Успенье Балтазаро повёз синьора Спинолу в степь к Измаил- бею. В этот день к Дель Пино зашёл молодой, рыжий караим, сказал, что рэб Иосип готов прийти к синьору, когда тому будет удобно.

— Жду почтенного рэб Иосипа! Жду с нетерпением.

Матрёна едва успела накрыть стол, поставить лучший виноград и дорогое кипрское вино, как старый рэб Иосип, тяжело отдуваясь, вошёл в дом.

— Жарко! — пожаловался он, усаживаясь в удобное кресло и вы­тирая платком вспотевшую лысину. — И лестницы очень крутые. Когда я был помоложе, крутых лестниц вовсе не было.

Матрёна подала ему драгоценный венецианский бокал с вином.

— Благодарю за любезность, синьор Алессандро, — сказал старик (он прекрасно говорил по-итальянски). — Так к вам попали наши люди?

— Матрона сейчас приведёт их.

— И вы хотите содрать со старика три шкуры, зная, что я всё равно постараюсь их выкупить?

— Ну что вы, рэб Иосип! Мы столько лет знаем друг друга. Я уступлю их вам по дешёвке, почти даром.

— Значит, вам нужна моя помощь. Что-то нужно просить у Менгли-Гирея?

— Банк св. Георгия направил посланника ко двору Иоанна Мос­ковского.

— Слышал-слышал. Молодой такой, красивый синьор. Сейчас по­ехал к Измаил-бею. Вы хотите, чтобы хан попросил его о покровитель­стве вашему послу? Об этом можно потолковать.

Матрёна ввела караимов. Мариам с детьми кинулась к ногам ста­рика, обнимая и целуя его мягкие сапожки. Рэб Нафтали торопливо заговорил с ним по-своему.

«Умён старый Иосип! — с уважением подумал синьор Алес- сандро. — Его не обманешь. Жаль, я не понимаю их тарабарского языка».

Потом синьор и старый караим долго и яростно торговались. Не из-за денег. Ту минимальную цену, которую получит Дель Пино, оба знали заранее. Просто азартная торговля была для обоих стариков удо­вольствием. Иосип бен Моше увёл своих караимов.