Хамза Есенжанов - Крутое время

— Кален-ага, я привел Хакима. Он зашел домой. С ним один русский. Остальные испугались меня и умчались в сторону устья Ащи. Решили, что я самый главный красный большабай. Даже не оглянулись, как зайцы. Приехал с добычей: русский подарил мне винтовку!

— Ты серьезно или шутишь? — спокойно спросил учитель.

— Оллахи, правда, Кален-ага, — побожился Аманкул. — Я с другими могу шутить, но только не с вами. Сын хаджи вернулся. Если не верите, могу позвать. Всего было пятнадцать русских. А испугались они, как телята, поскакали, задрав хвосты. Четырнадцать удрапали, а один приехал с Хакимом.

Кален покачал головой, не зная, верить или не верить. «Какие же это казаки испугались Аманкула? Тут что-то не то». А Аманкул все рассказывал взахлеб, убежденный, что казаки приняли его за красного.

— Если враг бежит, то его и баба напугает. Казакам со страха показалось, что я большабай. А тут еще Хаким закричал: «Красные идут!»— продолжал Аманкул.

Учителю хотелось поскорее увидеть Хакима. В знак уважения к памяти покойного хаджи он решил сам зайти к его сыну. А Хаким от радости потерял голову. Он крепко обнял мать, расцеловал двух братишек и побежал к Калену.

Учитель одевался. Всегда спокойный, сдержанный, сейчас он заметно волновался. Он горячо обнял Хакима и поцеловал в лоб. Глаза Калена заблестели от слез.

— Слава богу, живым-здоровым вернулся. А у нас кругом несчастья. Хаджи проводили навсегда. — Учитель помолчал, немного успокоился. — С первого дня после рождения челозек идет навстречу последнему часу. Это неотвратимо, но об этом не думают. Страшно умирать, не сделав при жизни ничего доброго. Хаджи может спать спокойно. Он прожил хорошую жизнь. Вас воспитал, обучил, растил без нужды и лишений. Вы ему благодарны, он был доволен вами.

Он подробно расспросил, как схватили Хакима казаки, как он спасся. И остался очень доволен находчивостью Хакима.

— Значит, Аманкул прав: казаки, действительно, перепугались, — улыбнулся Кален. — Скоро они побегут отовсюду вместе с правителями из Кзыл-уя. Там восстал полк дружинников, прогнали офицеров велаята и всех чиновников. Сейчас полк отправился в Уил, чтобы прихватить по пути молодых юнкеров кадетской школы и присоединиться к красным. Говорят, что сегодня-завтра освободят от атаманов и город Теке.

— Значит, и в этом Аманкул был прав, — рассмеялся Хаким. — О событиях в Джамбейты я от него узнал. Это радостная весть. Объединятся все разбросанные отряды… Об этом давно уже все мечтают.

Последние слова особенно заинтересовали Калена.

Хаким стал рассказывать обо всем, что знал,

— Абдрахман Айтиев вместе с братом и несколькими джигитами отправился в А. кбулак, а оттуда — в Темир. Там он поднял джигитов из рода Тама, Табын, Алим, собрал тысячи добровольцев. Летом захватили целый обоз с оружием, винтовок и патронов хватит на целый полк. Поднять дружинников и связаться с Букеевской Ордой было поручено Капи Мирзагалиеву, что он и сделал. Теперь Капи приведет сюда полки из Орды Жанакала.

— Тогда и мы не будем сидеть сложа руки, — сказал Кален. — Пусть, начиная с рыбаков, все способные джигиты оседлают коней. Лучшие станут солдатами отряда Абе-ке, остальные будут поварами, снабженцами. Ты когда едешь?

— Завтра с утра.

— Счастливого пути! Возьми с собой Аманкула. Он будет хорошим спутником. Лучшего связного не найдете. Передай привет Абеке. Скажи, что найдем все: и джигитов, и коней, и подводу, и продовольствие.

На другой день, еще до зари, Хаким отправился в далекий путь вместе с Г речко и Аманкулом — в отряд Айтиева.

Хаким спешил в отряд Абдрахмана Айтиева.

Помимо поручения, полученного им в Богдановне, он собрал немало ценных сведений. Он не только доставил воззвании, подписанные лично Бахытжаном, и объявления подпольного штаба учителям, сочувствующим большевикам, но и узнал о восстании джамбейтииских дружинников и о том, что свыше трехсот вооруженных джигитов отправились навстречу отряду Айтиева. Об этом говорили и Аманкул, и учитель Кален, и многие другие, побывавшие в последние дни в Джамбейты. «Надо выслать навстречу гонца, чтобы указал дорогу в отряд. Нужно хорошо встретить храбрых дружинников. Если увижу Нурума и, может быть, Мукараму, я стану самым счастливым человеком! Что бы там ни было, я пойду со всеми в Уральск. Город непременно освободят, эта радость не за горами. Увидеть бы Дусю и ее отца! Послушать бы пламенную речь Дмитриева! Скорее бы!»— мечтал Хаким, проезжая мимо Есен-Анхаты в сторону Кабанбая.