Хамза Есенжанов - Крутое время

— Симпатичная докторша вам, случайно, не знакома? — спросил Азмуратов.

— Да, господин старшина! Только она не доктор, а медсестра. Я еще в Уральске знал ее. Она невеста моего друга, с которым вместе учились. Сестра известного в

Уральске Курбанова. Брат отправил ее в больницу Шугу-лова для хирургической практики. А сейчас она вместе с дружинниками. Хорошая девушка, мусульман понимает,

— Значит, невеста, говорите?

— Да, невеста. Оба красивы. Оба друг друга любят. Прекрасная пара!

— А где этот ваш друг? Как его фамилия?

— Жунусов, зовут Хаким. По слухам, он сейчас в полку Айтиева. Весной во время мятежа атаманов сидел в тюрьме.

— Разве у Айтиева есть полк?

— Да. И дружинники хотят примкнуть к нему.

Азмуратов насупился.

— А откуда этот полк возьмет оружие?

— Чего-чего, а оружие раздобыть нетрудно. По слухам, они бьют атаманов их же оружием.

— Давно ли вы сочувствуете Айтиеву?!

Сальмен рассмеялся.

— Быть сторонником Айтиева разве не счастье, господин Азмуратов?..

— Значит, красавица-девица тоже большевичка?

И, не дожидаясь ответа, Азмуратов подозвал к себе Аблаева.

Бледный до синевы капитан одним прыжком подскочил к командиру.

— Через два дня на третий рано утром я буду здесь, господин капитан. Ваши опасения подтвердились. Сальмен Аманбаев оказался другом большевиков.

Аблаев отъехал и остановился сзади Сальмена. Азмуратов подал ему знак. «Что это значит?»— молнией промелькнуло в голове Сальмена. Он не успел повернуться, как за спиной раздался выстрел.

Сальмен вскрикнул и опустился к гриве коня. Породистая кобыла встала на дыбы.

— Сальмен-ага! — истошно крикнул Жанкожа, бросаясь к прапорщику…

Хмурый офицер, преследовавший Сальмена со вчерашнего дня, сам вынес приговор и сам же привел его в исполнение.

Сальмен, однако, не свалился с коня; будто стараясь усесться поудобней в седле, он уперся обеими руками о шею кобылы и поднял голову.

— Эх!.. Жаль! Обманули меня, Жанкожа!..

И снова бессильно припал к гриве.

— Сальмен-ага! — не слыша себя, прокричал юнкер. — Прощай, ага!..

Сальмен простонал, с усилием поднимая голову, посмотрел на юного джигита. Ветер относил в сторону его предсмертные слова:

— Обманули меня… Жанкожа… Расскажи Жунусу… и всем… прощай!.. Я чист перед вами, Хаким! Проща-а-а-ай!..

Раздался второй выстрел, но Сальмен уже не видел, как упал с коня его юный друг Жанкожа и как из его детского рта тонкой струйкой потекла кровь.

В эти дни Хаким находился между жизнью и смертью.

Он попал в окружение хмурых, безжалостных людей, от которых веяло ледяной стужей, и лишь на лице одного русского, с острой бородкой, Хаким заметил робкое человеческое тепло. На него-то он и поглядывал с надеждой.

Когда седлали коней, остробородый шепнул Хакиму: «В Бударино тебя хотят убить». Его слова точно молния ударили Хакима, но шепот мужика обнадеживал, невидимой нитью связывал с жизнью. Будто стужа и пламя одновременно обожгли юношу.

«Кто он? Ангел-хранитель среди жестоких зверей? Или он такой же, как я, несчастный, попавшийся им в лапы? По оружию, по виду похож на казака, но говорит по-казахски. В глазах светится милосердие, в голосе слышится сочувствие. Нет-нет, он совсем не похож на тех, как небо не похоже на землю…» Хаким старался держаться поближе к этому русскому, потрухивающему на коне в конце отряда. Ему хотелось услышать от него еще хоть одно доброе, теплое слово…

Хаким не знал, что остробородый русский, похожий на крестьянина, был Гречко, тот самый русский, который на речке Ямбулатовке спас от верной смерти Мендигерея, а если бы знал, то заговорил бы с ним открыто, как со старым знакомым, и посоветовался, попытался бы что-нибудь предпринять.

Последняя попытка! Разве можно не думать о ней? Бездонными глазницами уставилась на Хакима смерть. Какое живое существо согласится так просто расстаться с жизнью?! Нелегко покидать навеки родной край, отца, мать, братьев и сестер, друзей и товарищей! Разве согласишься отдаться смерти, не увидев, не обняв, не поцеловав в последний раз любимую?! Безвозвратное всегда страшит. Ничто живое не хочет нырять в безмолвную пучину смерти! Горячие слезы выступили на глазах Хакима. Но враг не увидел их: юноша как бы невзначай провел рукавом по глазам…

«Досадно, что попался им в руки, — шептали его замерзшие губы. — Случайно, врасплох схватили. Исподтишка подкрались, застали безоружным, подлые твари, иначе бы я так просто не сдался. Но разве предугадаешь коварство злой судьбы?..»