Лев Рубинштейн - Когда цветут реки

— Если он откажет вам, — сказал этот человек, — берите родителей, жен, детей, скот и орудия, луки, стрелы и мечи и идите к братьям, на юг.

— Кто поведет нас? — кричали в темноте.

— Я поведу. Я знаю дорогу к тайпинам.

— Хорошо! Отсрочку!

— Землю! Сожжем грамоты! Пусть откроет амбар!

— Ему нужна земля наших предков!..

Учитель подал голос:

— Великий бог-отец говорит: уничтожьте власть чертей! Поклонитесь богу-спасителю, старшему брату!

Голос его потерялся в вихре яростных криков:

— Землю! Землю!

— Овец, свиней, буйволов!

— Долги!

— Землю!

— Амбар!

— Берите колья! Сожжем старые бумаги! Будет дождь!

— Будет вода!

— «Малые Мечи» сметут все дочиста!

Эти возгласы носились по лесу и по черным уступам над Янцзы. Они долетели до слуха дремавших у костра грузчиков.

Один из них поднял голову.

— Что-то неспокойно в лесу, — сказал он. — Ты слышал?

— Слышал. Скоро все они будут воинами, — ответил другой задумчиво.

В один из августовских дней, после первой жатвы, в усадьбу Ван Чао-ли пришли почти все односельчане.

— Я рад, что вижу здесь всех своих сыновей, — подозрительно промолвил великий Ван, поглаживая себе бороду.

Это было уже после того, как старики поговорили с «отцом» о погоде и о долголетии.

— Я получил бумагу от моего брата, окружного начальника, — продолжал «отец». — В округе тревожно. Опять появились разбойники. Какие-то личности приплывают по реке и призывают к убийствам и грабежу. Мой брат, окружной начальник, приказал спешно собрать поземельный налог — дидин. Так как мне известно, что на полях засуха и платить нечем, то я откупил у моего брата-начальника этот налог. Я внес всю сумму рисом и серебром. Год плохой, все страдают, а больше всех страдаю я, так как я всем отец и глава рода…

Ван Чао-ли так растрогался, что запустил обе руки в бороду и стал ее дергать — это был знак величайшего волнения.

— Жалость поразила мое сердце, и я решил, что те, кто не может платить налог, получат отсрочку до следующего урожая. Но те, кто может, должны все же заплатить. Не все одинаковы.

Ван Чао-ли строго оглядел собравшихся.

— Вот, например, Ван Ян. Он даст мне свинью в счет долгов и налога. Кроме того, у него есть еще новый котел. Его также можно отдать за долги. Но все-таки этого не хватит, чтоб покрыть всю сумму…

«Отец» сделал знак мальчику Ю, который стоял за его спиной с зонтиком:

— Подойди поближе, нерадивый! Солнце светит мне в глаза из-за твоей лени и неловкости… Так вот, Ван Ян вручит мне свой участок земли и возьмет его в аренду…

Ван Ян охнул. Вся толпа подалась назад.

— Здесь есть богатые, — еще строже сказал Ван Чао-ли. — Вот, например, Ван Ся, который тоже должен стать моим арендатором. Есть еще Ван Шуи, который отдаст буйвола. Этот буйвол нужен не мне, у меня хватит буйволов. Его требует начальник округа, для того чтобы тащить военные повозки. А вот Ван И, который..

Ван Ян сделал шаг вперед:

— Если я отдам свинью и котел, у меня больше ничего не останется. А если я отдам землю своих предков, то где меня похоронят?

— Об этом мы позаботимся! — сказал Ван Чао-ли, внезапно свирепея. — Ты, Ван Ян, самый непокорный из всех жителей этой долины. Ты непочтителен и дерзок. Ты должен мне больше всех, если не считать Ван Аня. У тебя ничего не останется? Это не так! У тебя остаются еще дети, которые, после родителей, самая большая ценность. Но я не хочу разговаривать с тобой. Ты обязан молчать, когда я говорю, и исполнять мои распоряжения.

— Я не отдам земли своих предков, — упрямо сказал Ван Ян и опустил глаза.

— А я не отдам буйвола, — прибавил Ван Шуи.

— А я не стану арендатором, — откликнулся Ван Ся.

— Отсрочка долгов! — раздались голоса в задних рядах.

Ван Чао-ли привстал. У него перехватило дыхание.

— Что такое? Разве это голоса моих детей? Это голоса злых духов!

— Отсрочку! — продолжали повторять сзади.

— Что такое? Неповиновение?

— Отец должен отсрочить долги и открыть общинный амбар. Таков обычай.

— Вот как! — закричал взбешенный Ван Чао-ли. — Это бунт! Бунт… Вы… вы забыли…

— Отсрочку, — упорно повторяли голоса. — Мы умираем с голоду.

— Вы забыли… — Ван Чао-ли поднял обе руки, — вы забыли, что мой брат получил звание ученого!

— Мы умираем с голоду. Отсрочку долгов!

— Тогда… — «отец» совершенно задохнулся от гнева, — тогда я пошлю миньтуаней по деревне собирать налог! А кто не захочет платить, того я отдам моему брату, начальнику округа! Мой брат наденет вам на шеи колодки! Вы восстали против старшего в вашем роде! Ступайте прочь от порога моего дома!