Ариадна Васильева - Возвращение в эмиграцию. Книга вторая

Арсеньев тоже увидел его. Замер на полуслове, виновато глянул на слушателей, извинился, отошел от них быстрым шагом.

— Уланов! Сергей Николаевич! Вот так встреча! Ждите меня, я уже заканчиваю, я скоро освобожусь.

Он вернулся к экскурсантам, повел их в аллею с высокими деревьями, и вскоре они скрылись из виду.

Сергей Николаевич медленно обошел поляну. Двинулся по второму кругу, обернулся и увидел Арсеньева. Торопливо, сбиваясь на бег, приближался он к нему из странного, канувшего в небытие, прошлого. Большой, элегантный, с офицерской выправкой, хотя, насколько помнил Сергей Николаевич, Арсеньев никогда не был военным. Он бы ученым, биологом, и работал в институте Пастера. С парижских младоросских времен он нисколько не изменился. Все тот же мягкий взгляд, тот же прикрытый аккуратно подстриженными усами умный рот. Вот поседел он за два года крепко. Хотя ничего удивительного в том не было, Арсеньев принадлежал к старшему поколению.

Они сошлись на середине дорожки, протянули друг другу руки, помешкали и обнялись.

В первую минуту, и говорить толком ни о чем не могли. Не сговариваясь, повернули к выходу. На полпути остановились, стали сыпать вопросами, перебивать, вспоминать, путаться в словах и говорить: «Ах, да я уже об этом спрашивал».

Коротко каждый рассказал о мытарствах первых двух лет в России. Сергей Николаевич огорчился, узнав, что Арсеньев живет без семьи. Следом за ним, высланным из Франции, жена-француженка с двумя детьми не поехала.

Постепенно волнение улеглось, оба стали спокойней. Но для долгого разговора времени не было. Алексея Алексеевича ждала очередная группа, Сергею Николаевичу пора было возвращаться домой. Они договорились о встрече в ближайшее воскресенье. Арсеньев пообещал приехать в гости, в «Кастель».

Алексей Алексеевич не обманул. В субботу, лишь стало смеркаться, он появился на электростанции. Первой его заметила Ника.

— Идет! Идет! Вот он!

Она побежала к гостю, а он бросил прямо в траву небольшой портфельчик, подхватил ее подмышки, поднял и поцеловал, щекоча усами, отчего Ника, смеясь, зажмурилась. Он опустил ее на землю и весело спросил.

— А как ты узнала, что это я? Мы с тобой прежде не были знакомы.

Ника нисколько не испугалась, глянула лукаво:

— Я просто догадалась.

Она влюбилась в него с первого взгляда. Терпеливо ждала, пока он умоется с дороги. А он не спешил, гремел умывальником, шибко намыливал лицо, фыркал и тряс головой. Потом брал из рук Натальи Александровна протянутое полотенце, успевал схватить и поцеловать ее руку, поблагодарить и назвать голубушкой.

Наконец, свежий, с капельками воды в волосах, Алексей Алексеевич вошел в дом. Он привычно пригнулся под притолокой, из страха задеть ее головой, уселся с опаской на хлипкий стул. Посидел, подумал и притянул к себе табуретку. Пересел, позвал Нику. Она, довольная донельзя устроилась возле его колена, а он гладил ее кудрявую головку, заглядывал в лицо.

Сергей Николаевич делал страшные глаза, стараясь остаться незамеченным, грозил пальцем, но дочь, будто не видела его сигналов. Спохватилась и потащила гостя к игрушкам. Алексей Алексеевич покорно отправился следом. Осторожно, чтобы не раздавить ненароком какую-нибудь вещицу, сел на корточки, стал трогать и перебирать девчачье богатство. Ника оживленно болтала, заходилась звонким смехом, было видно, что она совершенно счастлива.

Сергей Николаевич бросился к жене.

— Уведи ее. Займи чем-нибудь. Она его совершенно заморочила.

— Какой ты глупый, — грустно усмехнулась Наталья Александровна, — как ты не понимаешь, он тоскует по собственным детям, дай хоть с чужим повозиться.

Она была совершенно права. Пусть погодкам Арсеньева было уже четырнадцать и пятнадцать лет, для него настоящим праздником стало общение с маленькой Никой.

А эта пришла в полный восторг, узнав, что гость приехал на два дня. Вскочила на кровать, стала прыгать, сильно подлетая на пружинах и кричать во все горло «ура-та-ра-ра-ура!»

— Вот я тебе сейчас покажу «ура-та-ра-ра», — сказал Сергей Николаевич, снял Нику с кровати, легонько шлепнул и отправил к маме помогать накрывать на стол.

С утра небо оказалось затянутым вереницами облаков. Кудрявые барашки мирно паслись на синем лугу, медленно шли с севера на юг, закрывали солнце, давали отдых всему живому в набежавшей благодатной тени. День был вполне подходящий для прогулки в горы.

Шли, никуда не торопясь, по очереди несли корзину с едой, Ника вприпрыжку бежала впереди. Иногда останавливалась, ждала остальных, показывала Арсеньеву: