Хидыр Дерьяев - Судьба (книга первая)

…Водопой находился неподалёку от скалы, возле которой бурлила водоворотами стремнины и плевалась пеной река. Дайханин Бекмурад-бая Торлы зевал во весь рот и почёсывался, ожидая, пока быки напьются. Посматривая на тучи, он лениво думал, что завтра будет плохая погода и что такая суматошная ночь — самая пора для всяких гулей, джинов и прочей нечисти, спаси и сохрани нас аллах от неё… На скале, чётко вырисовываясь на фоне неба, бесшумно выросла чёрная фигура. Торлы моментально присел, будто его ударили сзади под коленки. «Шайтан! — догадался он, похолодев, и облился холодным потом. Шайтан проклятый человеческую душу высматривает…»

Фигура несколько мгновений была неподвижна. Потом нагнулась и начала что-то искать на земле. Дайханин услышал сухой стук камней и сдавленный стон. Зачем злой дух собирает камни в подол? Почему он стонет? Может, специально приманивает стоном человека, а потом закидает камнями и начнёт пить живую кровь?.. Вот опять застонал, позвал какого-то Берды…

Торлы приподнялся, не спуская глаз с двигающегося силуэта, готовый в любую минуту броситься бежать, но страх постепенно уступал место любопытству. Может, это не шайтан?.. А кто? Что нужно человеку среди ночи над обрывом? Да ещё женщине!.. Может, она колдовать пришла? Интересно, кто она такая?

Фигура на скале выпрямилась, приблизилась к самому краю обрыва и остановилась. Что же она задумала?

Выскользнувшая из старчески немощных объятий туч, луна щедро метнула на землю пригоршню яркого света — и Торлы замер с раскрытым ртом: на скале стояла младшая жена бая Аманмурада, горькая судьба которой являлась предметом сочувствия всех дайхан, особенно женщин. Торлы осенило — топиться пришла! И сразу же раздался тоскливый вскрик и скала опустела, только тяжело ухнуло внизу.

Не успев подумать о том, что он делает, дайханин взмахнул руками и кинулся к обрыву. Снова ухнула река, заплескалась, притихла на мгновение и забурлила обычным клёкотом.

Когда луна, выглянув из тучи, снова бросила на реке рыбьи чешуйки блёсток, она увидела только злорадный оскал водоворотов. Мургаб урчал, словно сытый зверь, да быки, повернув капающие водой морды, недоуменно смотрели лиловыми глазами демонов на то место, где только что стоял хозяин.

Судьба торжествовала, чёрная бедняцкая судьба с железной неодолимой хваткой.

Неодолимой ли?.

Не рано ли ей торжествовать?..

Конец первой книги

Оджак — очаг, который вырывают прямо в земле, в кибитках оджак — глинобитный

Янлык — кожаный мешок, в котором сбивают масло.

Сачак — скатерть, па которую ставится кушанье.

Чурек — пресный хлеб, испечённый в тамдыре — специальной печи.

Чолук — подпасок.

Каракурт — особым способом приготовленный и высушенный творог.

Чатма — пастуший шалаш.

Кран — иранская серебряная монета.

Нукер — вооружённый слуга, воин хана.

Гель — основной рисунок, по которому различают типы туркменских ковров.

Пахталык — ссуда денег под урожаи будущего года.

Канар — большой мешок, в который туго набивают хлопок-сырец.

Тельпек — большая баранья шапка, папаха.

Аяз-хан — по преданию, бедняк Аяз, став ханом, на видном месте повесил свои старые чарыки, чтобы помнить о прошлом, не забывать про бедных и обездоленных.

Теджал — арабское Деджал, мифическое существо, появляющееся перед концом света.

Той — праздник, устраиваемый по торжественному случаю (свадьба, рождение ребёнка и т, д.),

Тамдыр — специальная глинобитная печь для изготовления чурека.

Кесер — острый кривой нож, которым ковровщица обрезает пряжу в процессе работы.

Арчин — старшина аула,

Тазы — борзая охотничья собака.

Гельнедже — тётушка, обращение к жене старшего брата.

Джан-эдже — мамочка (ласкат).

Пияда-кази — доверенное лицо на свадьбе, свидетельствующее согласие жениха к невесты на бракосочетание.

Кыз — девушка.

Баба — дедушка, обычно обращение к старику.