Мирмухсин Мирсаидов - Зодчий

— Вы наш караванщик, как скажете, так и будет.

Они остановились почти у самой переправы, выпрягли лошадей и задали им корма. Бадия подошла к самой воде — река бурно катила спои волны, с грохотом билась о камни, волоча за собой гальку. В небе сняла луна, освещая и реку и берег. В лунном свете вода казалась темно-синей и совсем прозрачной И точно такой же свежий ночной ветерок, что и тогда, на празднике весны, так запомнившемся ей. Но сейчас ко всем ее чувствам примешивался еще и страх. Она оглянулась, окинула взглядом темнеющие холмы. Никого. Тогда Бадия окликнула мать, помогла ей умыться речной водой. Зодчий и арбакеш, совершив омовение, принялись читать вечернюю молитву. Юноши тоже умылись, напоили лошадей и выложили на скатерку лепешки и сушеные фрукты. Путники устали и ели вяло, неохотно, хотелось спать. Но отдыхать пришлось недолго. Арбакеш велел снова запрячь лошадей и, зная брод, легко переправил арбы; и они, не останавливаясь, чтобы не уснуть и не замерзнуть, направились в Майману. Арбакеш обещал им настоящий отдых там, в Маймане, в караван-сарае, где, по его словам, очень удобно и где у него есть верный и близкий друг. Всеми силами арбакеш старался ободрить путников, сказать каждому доброе слово, успокоить. Хотя самому ему не пришлось учиться в детстве, к людям науки относился он с уважением и почтительно. Он рассказал, что не так давно ему пришлось сопровождать до Самарканда достойного и порядочного человека — мавляну Ходжу Мухаммада Мутриба, поэта и музыканта, который вынужден был искать убежища в Самарканде. Тогда, в пути, мавляна Мутриб сказал ему, что Самарканд, подобно светильнику, притягивает к себе ученых и поэтов, а они сами, подобно мотылькам, летят на этот свет.

— Все это так, — подтвердил зодчий, — но и об этот светильник можно легко обжечь крылья. Я тоже писал в Самарканд, но не получил ответа… И тогда я решил ехать на родину. Проведу остаток дней своих вдали от шума и интриг, в уединении, в молитвах. Это все, что осталось мне, старику. Да и это мой прямой долг. Много пришлось мне пережить и изведать в жизни — и радости и горя. Направлю на путь истины вот этих молодых, а сам предамся молитвам. Подальше от дворца, от вельмож и чиновников… Великие мира сего — те же драконы, на них можно глядеть лишь издали, а подходить к ним опасно, того и гляди ни за что ни про что проглотят живьем. Прошлой зимой Атаулле Шаши и Абдуллаху Кухистани пришлось тоже покинуть Герат ради Самарканда. Сейчас снова близится зима, и все птицы — аисты, журавли и горлинки — улетают в дальние края.

Лишь на рассвете, достигнув Чилтанского ущелья, что в пяти верстах от Майманы, путники снова решили передохнуть. Лошадь, запряженная в третью арбу, начала отставать. Розовая полоска зари прочертила небосклон. Скоро солнечные лучи достигнут скалистых вершин. Лошадь в третьей арбе сменили. Зодчий с трудом слез с арбы и растянулся прямо на траве. Ученики забеспокоились, но на все вопросы зодчий отвечал, что еще после переправы через второй проток он почувствовал себя не совсем хорошо, но что это скоро пройдет. Подошли и сели рядом Бадия с Масумой-бека. Но Бадия тут же поднялась, подошла к арбе, налила в небольшую чашу шербета и принесла отцу.

— Выпейте, отец, вам станет легче.

Зодчий покачал головой.

— Кто хочет шербета? — спросила Бадия.

Все отказались. Тогда Бадия сама выпила шербет, подошла к отцу и снова присела подле него. Зодчий смотрел на высокие бурые скалы, провожая взглядом пролетавших птиц.

— Я вот лежу здесь, — начал зодчий, обращаясь к ученикам, — и заметил, что птицы, пчелы, даже комары и те летят вон туда, к скалам. Посмотрите-ка сами.

Юноши подняли головы и стали наблюдать за пчелами, с жужжанием пролетавшими мимо.

— Подойдите поближе к скале, вы увидите, что все они летят в одно и то же место.

— Почему бы это? — спросил Зульфикар.

— По-моему, тут есть мумиё. Вон там, на склоне горы. Это, конечно, лишь предположение, но я знаю, что добытчики мумиё именно в такую пору ложатся у подножия горы, в ущелье, и наблюдают за полетом птиц и комаров. Так они отыскивают мумиё…

Бадия засмеялась. И вслед за нею заулыбались все остальные.

— Я говорю истинную правду, — сказал зодчий. — Нельзя же не верить старому человеку.

— Это верно, — поддержал арбакеш зодчего. — В этих горах мумиё есть. Если горный архар в схватке с соперником поломает себе кости, он находит мумиё и лижет его. И представьте себе, излечивается…