Андрей Венков - Атаман Войска Донского Платов

Василия Кислякова Гревцов срочно в полк [166] Из дому — на службу. выписал. Петюшка также, не медля, отправился с двухсотной командой есаула Сербина в Казань. В общем, если б не сменил в апреле Денисова платовский зять Иловайский 5-й, добром бы не кончилось.

Но и при Иловайском самого Андрея Ивановича, чтоб «не отсвечивал» и не смущал народ, загнали за кордоны, «от стороны Кавказской губернии состоящие», на смену сотнику Богаевскому на девять месяцев, день в день.

— Нич-чего не могу. Ни я, ни сам Платов, — повторил Алексей, прибирая деньги.

— Ну и черт с вами и с вашим Платовым, — отозвался Андрей Иванович, распрощался и умотал.

За 17 лет атаманства едва ли три года Матвей Иванович на Дону провел, и никогда не жил так долго, как в последний раз.

Планы имел обширные — объехать наконец все Войско Донское, ему подвластное, и обустроить жизнь прославившихся во всем мире донцов, как они того достойны. Так и не объехал…

Таяли силы. Утекало быстротечное время. Сказал как-то:

— Мне б еще пять лет, я б устроил…

Где там!..

В собственном доме не было прежнего порядка, как при супруге Марфе Дмитриевне. И львиную долю времени и денег пожирали торжества.

Жажда чествований, сильная, как неодолимое желание выпить, терзала старика.

Вцепился он в близость к царю зубами и ногтями. Все праздники войсковые «на царский календарь» перевел. На Михаила Архангела в честь царского младшего брата Михаила Павловича устроил скачки на 7 верст под орудийный гром, а потом — торжественный ужин в палатках. Надень рождения царя шестьсот чиновников и Платов друг друга взаимно поздравляли, в церкви литургия была под сто один орудийный залп, на торжественном обеде на вдов и сирот 7 тысяч собрали, сам Платов за многих должников заплатил. Вопреки прадедовскому обычаю первый тост [167] Вместо: «Здравствуй, все Великое Войско Донское снизу доверху и сверху донизу!» возгласил он: «За здоровье Его Императорского Величества!» — и опять пушечная пальба.

На Новый год — верноподданнические поздравления Его Величеству, литургия, и снова под Новочеркасском сто один раз зимнее небо раскалываюсь.

После Нового года, уверившись, ждал Платов приезда царя и стал строить две арки, наподобие тех, чрез которые войска из Парижа в Санкт-Петербург возвращались [168] Триумфальная арка, возведенная по приказу Платова в честь приезда в город Александра I, стоит «на въезде» в г. Новочеркасск до сих пор. .

В общем, потешил Платов народ. Сына младшего затеял женить, Ивана 2-го, на дочери Степана Ефремова, Катеньке, мешок пятаков народу с курнаковского балкона раскидал. И даже это подгадал к подобным же событиям в высочайшем семействе. Праздновали на Дону в тот год бракосочетание Великой Княжны Екатерины Павловны, которую отдавали в Штутгарт за вюртембергского короля, праздновали бракосочетание Великого Князя Николая Павловича с прусской принцессой. Платов, восхищенный до чрезвычайности («Я вам так скажу, союз с Пруссией для нас — великое дело»), шумно пировал и слал поздравления. И Его Величество и брачующиеся члены Императорской фамилии отвечали Платову письмами и благодарственными рескриптами.

На Воздвиженье, после оглушительно отмеченного царского тезоименитства (именин), приехал на Дон к Платову царский брат Михаил Павлович. Генералы Власов и Дячкин отправлены были встречать его к границам Войска. Сам Платов при многочисленных зрителях и поставленных во фронт полках ждал Великого Князя у городских ворот. Греков 18-й, Харитонов и граф Иван Платов за пять верст от Новочеркасска встречали Михаила Павловича с конной командой.

Великий Князь, узнав, что у городских ворот ждут его выстроенные полки, переговорил со свитой — Паскевичем, Бенкендорфом, другими — и направил гонца к Платову, чтоб выслали ему верховую лошадь. Не в коляске же перед полками являться!..

И тут в кои-то веки увидели ближние казаки на платовском лице ту самую усмешечку.

— Как мне это сделать? Из пушек вдарят, народ радостный закричит, а лошадь может испугаться, да и шарахнется, особенно по мосту. Каково мне тогда будет! Да и что мы все будем? Как явлюсь я к Матушке-Царице моей, великой благодетельнице? Ему угодно помолодцевать. Что ж, это нам радостно. Но нам надобно его беречь. Нет! Лучше я подвергнусь гневу его, а не дам лошади, — тут он подбоченился знакомым жестом и чуть вскинул голову, — не дам…

Еще два гонца были отправлены назад с тем же ответом. Делать нечего. Пришлось Великому Князю ехать в город в коляске. Полки кричали «ура», генералы Иловайский 4-й, Греков 5-й и Греков 9-й салютовали драгоценными саблями, гремели пушки. Платов, пеший и растроганный, одиноко стоял у дороги с рапортом в руке.