Атаджан Таган - Чужой

Для человека, впервые в жизни попавшего в пустыню с серебристыми песками, тем более европейца, все здесь было незнакомым и удивительным. Блоквил изумленно смотрел на такыр, словно островок в океане, лежащий среди зыбучих песков. В длину и ширину такыр был не более трехсот шагов. За границами этой изборожденной трещинами площадки снова начинались зыбучие пески. Казалось бы, любое дуновение ветра должно было бы засыпать такыр песком. Француз никак не мог уразуметь, почему этот кусок земли стоит, словно выметенный веником. Блоквил знал наперед, что ответят ему Гара сертип или Хамза Мирза, спроси он у них об интересующем его предмете: “На все воля Божья, господин”. Такой ответ не мог удовлетворить француза. Потому что он и без иранцев понимал, что это Божье творение, его другое интересовало: как Богу удается сохранить небольшой участок гладкой почвы среди песчаного океана.

Такыр, (ровно место в пустыне) поразивший воображение Блоквила, очень скоро превратился в поле битвы. Но не в прямом значении этого слова, здесь люди не бросались друг на друга с оружием в руках, напротив, вооружившись лопатами, они боролись со смертью. Сейчас ни для кого не имело значения, кто они и откуда, куда идут. Цель, желания у всех были одни — одолеть этого безоружного врага, именуемого пустыней. А для этого существовал только один путь — добыть влагу из недр смертоносной пустыни, угрожающей их жизням. Не желая терять ни одной драгоценной минуты, сербазы без отдыха самозабвенно рыли колодец.

Со стороны картина выглядела есвли не мешной, то забавной. Однако, когда Блоквил вышел из палатки и понаблюдал за происходящим, в душе его не осталось места ни смеху, ни удивлению. Пустыня очень быстро дала ему понять, что она за зверь. Поэтому он должен понять и что значит для них колодец. Потому что, если они не добудут влагу на этом такыре, большинство сербазов погибнут от жажды.

Блоквил опасался, что может случиться и нечто худшее. У экспедиции обязательно должны быть запасы воды, предназначенные для полководцев и старшин. Сербазы об этом знали. И если им не удастся добыть воду из-под такыра, может случиться, что сербазы развяжут войну из-за припасов воды, и тогда в ход пойдут сабли, приготовленные для мервских туркменов.

Не дай Бог, но если это все же произойдет, в каком положении окажется парижский капрал Жорж Анри Гулибеф де Блоквил, специальный посланник шаха Насреддина, направленный в Мерв для того, чтобы поведать миру об остроте клинков его прославленной армии? Появятся ли тогда на страницах европейских газет сообщения о том, что иранские сербазы набрасывались с оружием в руках на своих командиров из-за глотка или фляжки воды, вместо того, чтобы проявлять отвагу в битве с врагом?

Думая над ответом на этот вопрос, Блоквил, наблюдая за работой копателей колодца сербазов, решил: “Нет, я не смогу так поступить. Чем провинились эти несчастные сербазы. Они ведь наемные рабы, озабоченные всего лишь собственным выживанием. Думаете, вон тот шестидесятилетний старик и пятнадцатилетний мальчишка рядом с ним пошли сюда, потому что им нравится проливать кровь?! У этих несчастных есть только один порок — их бедность. Ну а те, кто гонит этих бедняг на смерть… Вот кого надо развенчивать, если удастся. Но ведь это сделать не так-то просто. Я и сам скорее один из этих сербазов. Только их положение намного тяжелее, чем у меня. Это безвольные люди они словно пешки на шахматном поле. Ведь и в шахматах пешки погибают, постоянно защищая короля и ферзя. Король не попадает в плен до тех пор, пока не погибнет последняя пешка…”

И впрямь, на огромных просторах пустыни между Сарахсом и Мервом сейчас разыгрывалась шахматная партия. Пешки — сербазы должны спасти свои жизни во имя спасения шаха и его визиря. Именно поэтому они и рыли колодец. Похоже, эти несчастные не ведали, что даже если в этот раз им удастся вырваться из цепких когтей Каракумов, спасти свои жизни и дойти до Мерва, то уже там им придется положить свои черные головы на плахи, чтобы уберечь от неминуемой гибели своих хозяев. Ну конечно, в шахматах на то и придуманы пешки, слоны, кони, чтобы они защищали короля.

Увидев Гара сертипа, вышедшего из укрытия, Блоквил подумал: “А вот и главарь пешек!” — и улыбнулся. Француз догадался, что Мирза Мамед Ковам эд-Довле в такую жару неспроста покинул командную палатку и направился сюда. Он понял это, когда увидел в руках Черного генерала отрезанную у самого основания свежеобритую голову. Тот держал ее за бороду и раскачивал в руках. Нынешний приказ, видимо, исходил непосредственно от самого Хамзы Мирзы. Потому что, зная, что Блоквил не очень высокого мнения о боевой подготовке его армии, Хамза Мирза Хишмет Довле не отказывался ни от одной возможности, чтобы поднять боевой дух своих сербазов… А сейчас сербазы оказались в очень тяжелом положении. Надо было любыми путями поддержать их, приободрить.