Александр Витковский - Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется

— И Гоар Левоновна тоже участвовала в этих мероприятиях?

— Конечно, но чаще всего на стадии изучения кандидата. Ведь подбор, изучение и вербовка — это долгий процесс, где каждый этап, каждый нюанс продумывается до мелочей. Бывает, что одни сотрудники ищут, или, как мы говорим, подбирают секретоносителей, другие их изучают, вербовочную беседу с этими людьми проводят третьи, а конспиративное сотрудничество осуществляют четвертые. А бывает и наоборот — все делает один человек.

— Чем больше всего из этого оперативного набора действий приходилось заниматься вам?

— Абсолютно всем.

— Па какой основе чаще всего вы вербовали иностранцев и сотрудничали с ними? Деньги, компрометирующие материалы, идейная основа?

— В первые годы, особенно в Иране, практически все вербовки и дальнейшее сотрудничество велось на идейно-политической основе. Сейчас трудно представить, каким огромным авторитетом в мире пользовался Советский Союз и коммунистические идеи. Мы уже говорили об этом. Все хотели помогать в нашей борьбе с фашизмом. И это была самая надежная агентура. Я знаю несколько ситуаций, когда нам активно помогали сначала деды, потом отцы, сыновья и даже внуки. Если хотите — целые агентурные династии. Позднее контакты строились преимущественно на материальной основе, проводились вербовки и «под чужим флагом».

— А это что такое?

— Предположим, кандидат на вербовку, обладающий конфиденциальной информацией, терпеть не мог нашу страну, но рад был сотрудничать, например, с американцами. Вот и помогал этот человек мне, как представителю «американской разведки», добывая для нашей страны секреты первостепенной важности. Иногда вообще обходились без вербовки. В силу прекрасно сложившихся личных отношений человек помогал и даже не интересовался, зачем мне нужны те или иные сведения. Главное — расположить к себе. Кстати, у Гоар был коронный номер. Она знакомилась с женой нужного нам секретоносителя, укрепляла эти отношения. Затем с помощью Гоар в контакт с этой семьей вступал я, знакомился с мужем, завязывались прекрасные теплые отношения и потом мы дружили семьями.

—Сегодня обычная техника, а уж шпионская тем более, может творить чудеса. Сможет ли она заменить агентуру?

— Думаю, что нет. Техника, какой бы уникальной они ни была, просто фиксирует событие. Конечно, она помогает пашей работе, но залезть в сейф, где лежат государственные секреты, может только человек, имеющий к ним доступ.

— Когда вы провели свою последнюю вербовку?

— Буквально за несколько дней до своего окончательного переезда на Родину.

— Георгии Андреевич, вы полгода учились в английской разведшколе. Чья оперативная подготовка лучше, наша или у них?

— Лучше чем у нас, разведчиков нигде не готовят. Даже человека с высшим образованием обучают еще лет пять-шесть. Оп знает язык и страну своей будущей работы так, будто там родился и вырос. Главное — у нас учат думать, анализировать, сопоставлять факты, убеждать и принимать ответственные решения. А в других спецслужбах больше натаскивают разведчика или учат просто покупать нужную информацию.

— А чья разведка лучше, сильнее, квалифицированнее?

— После нашей — английская. Британцы очень внимательно и скрупулезно работают. Могут несколько лет следить за объектом, пока не получат нужные сведения. Очень профессиональны израильтяне. Они действуют по всему миру исходя из принципов — «око за око, зуб за зуб» и «цель оправдывает средства». А вот у американцев все определяют деньги, самоуверенность, если хотите — нахрапистость. Это их часто и подводит.

— Георгий Андреевич, говорят, что вместе с XX веком закончилось время великих личностей в разведке. Это так?

— В разведке всегда будут великие имена. Вопрос лишь в том, сможет ли о них когда-нибудь узнать широкая общественность. Ведь всегда в одной стране имеются политические, военные, экономические и другие секреты, которые будут интересовать другую страну. Внешний фон международных отношений может смягчаться, но тайное противоборство будет вестись до тех пор, пока существуют государства. И всегда у абсолютного числа зарубежных правительств будет неусыпный интерес к России. Сейчас с точки зрения шпионажа Россию изучать гораздо легче, чем 30—40 лет назад. Естественно, что мы должны отвечать тем же. А о великих именах мы сможем узнать, да и то не всегда, через десятки лет из архивных документов спецслужб.

Парадокс в том, что о разведчиках становится известно только в случае их провала. А сколько гениальных разведчиков-нелегалов проработали за границей всю жизнь, но так и не были раскрыты вражеской контрразведкой. Вот об этих людях мы, наверное, не узнаем никогда.