Александр Витковский - Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется

Конечно, не на пустом месте возник красный репрессивный угар. Белый террор тоже не медом был намазан. Свою роль сыграла и пропаганда. Но мне кажется, у этого явления куда более глубокие исторические корни. За две с половиной сотни лет татаро-монгольского ига и три с половиной века крепостничества в кровь и плоть простого мужика вросли страх, неутоленная ненависть к своему барину и вместе с тем — неизбывная мечта и святая вера в библейский постулат о том, что последние станут первыми, а мучители «сгинут в геенне огненной». И вот теперь, после октября 1917 года, наконец-то появилась возможность отомстить, растоптать, уничтожить поголовье этих бывших и нынешних кровопийц всех мастей и званий. Такое самозабвенное упоение беспощадной кровавой местью уже не раз случалось в истории Российской империи во времена великих народных бунтов. А к тридцатым годам XX столетия выросло всего два поколения (!), которые не знали крепостного права. Но при всех плюсах отмены крепостничества, отпущенные на свободу в 1861 году безграмотные мужики, а затем их дети и внуки до изжоги нахлебались 12—14- часового изнуряющего, низкооплачиваемого труда в поле и на фабрике на своего хозяина (воскресенье в качестве выходного и сокращение рабочего дня до 11,5 часа официально были введены только 18 июля 1897 г.), офицерских зуботычин в армии, полицейского хамства в кутузке, фарисейства в церкви, неправедного и лицемерного уголовного производства стряпчих в суде, чиновничьих унижений, оскорблений и вымогательства в государевых приказах и службах. В таких условиях не станешь толерантным всего за два-три поколения, да еще и после полутысячслетия насилия и угнетения. Апофеозом ненависти стала кровавая гражданская война, которая на долгие десятилетия внесла раскол между победившими красными и побежденными белыми, у которых руки тоже были по локоть в крови. Вот и мстили доносами на бывших купцов и банкиров, фабрикантов и заводчиков, церковников и офицеров, кулаков и нэпманов. А в общую мясорубку попадал и простой рабочий, и полуграмотный крестьянин, и рефлексирующий интеллигент. К тому же карающий механизм в лице ГУЛАГа был великолепно отлажен и действовал исправно, не давая осечек и сбоев. Удивительный парадокс: веротерпимая, всепрощающая Россия оказалась политически непримиримой и донельзя злопамятной.

Но если можно понять простого и темного среднестатистического российского мужика, одержимого обидой, ненавистью и мщением во имя справедливости, то уж никак не грамотного партийного руководителя, осознанно посылавшего на смерть сотни людей, пусть даже ради светлого будущего миллионов своих сограждан. Неужели была так сильна беззаветная вера в то, что только кровью можно уничтожить ад царизма и обеспечить рай социализма!? В этом смысле можно позавидовать американцам. После окончания Гражданской войны 16-й президент США Авраам Линкольн приказал хоронить погибших победителей северян и побежденных южан на общих кладбищах в знак национального примирения, согласия и отказа от мести.

— Твои предки пострадали от репрессий?

— Точно не знаю, кажется, нет. Во всяком случае, мои родители об этом мне не рассказывали. Но однажды получил письмо из Франции (Университет Эври-Париж), авторы которого интересовались, не являюсь ли я родственником узника ГУЛАГа Дмитрия Петровича Витковского—того самого, который должен был редактировать книгу А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ».

В поисках ответа изучил списки незаконно репрессированных лиц, составленных сотрудниками «Мемориала», и нашел несколько родных фамилий из тех мест; откуда были родом мои ближайшие родственники. Кто из них действительная родня, кто просто однофамильцы—сейчас сказать трудно. Одно понял наверняка: несчастна та страна, где биографию своего рода нужно изучать но книгам памяти жертв незаконных политических репрессий.

— Самих чекистов миновал репрессивный молох?

— Нет. В эти годы было арестовано более 20 тысяч сотрудников органов госбезопасности. Среди них — заслуженные работники и руководители загранрезидентур, которых под благовидным предлогом вызывали на родину и арестовывали по подозрению в причастности к деятельности иностранных разведок. Из-за этого в конце 30-х годов были оголены многие зарубежные резидентуры, прерывалась связь с агентурой, а прибывшие на закордонную работу чекисты во многих случаях были молоды и неопытны.

Некоторые сотрудники НКВД попали в опалу еще при Генрихе Ягоде. Он был наркомом внутренних дел с июля 1934 года, после реорганизации ОГПУ. В ноябре 1935 Ягода стал генеральным комиссаром госбезопасности. До него ни один руководитель ведомства не получал такого высокого звания. Он поднял на невиданный доселе уровень работу по выявлению и ликвидации оппозиционеров, террористов и диверсантов, сфальсифицировал небывалое количество заговоров и значительно расширил систему ГУЛАГа. Но в сентябре 1936 года его сняли с должности, переместив (с понижением) в кресло наркома связи СССР, в марте 1937 года арестовали и через год расстреляли. Причина столь крутых мер обозначена в известной теперь телеграмме, направленной в Политбюро ЦК ВКП(б) И.В. Сталиным и А.А. Ждановым из Сочи 25 сентября 1936 года. В ней говорилось: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года».