Раффи - Хент

— Какая еще причина?! — воскликнул Вардан, и глаза его загорелись гневом.

Айрапет рассказал ему о намерении бека, о том, что Хуршид известила Сару о замысле курда, советуя удалить Лала. Словом, Айрапет сообщил ему все, что совершилось до этого дня и о чем Вардан ничего не знал.

Вардан слушал Айрапета с горьким чувством. Каждое его слово стрелой впивалось в его сердце.

— Вам все было известно, и вы молчали! — сказал он в волнении. — Неужели вы ждали, чтобы курдский бек похитил вашу сестру среди белого дня, на ваших глазах?

Только теперь понял Вардан смысл печальных слов, сказанных Лала таким безнадежным тоном и бывших для него непонятными раньше. Он понял, почему Лала в ту темную ночь, когда они встретились в первый раз в саду, вместо того, чтобы отдаться ласкам первой любви и говорить о своем беспредельном счастье, проливала слезы и в волнении говорила: «Я не пойду к Сона… я страшусь могилы… боюсь курдов. Спаси меня, увези в другой край». — Значит, она знала, какая горькая участь ждет ее, потому и рассказала о своей подруге Наргис, о том, как ее похитили курды и как она грустна и убита…

Бывают минуты, когда сердце человека под влиянием несчастий, опасностей и жестоких ударов судьбы делается тверже, несокрушимее и выносливее. Когда удары злой судьбы достигают высшего предела, человек начинает относиться к ним с презрением.

В таком состоянии находился и Вардан. Он был спокоен. Он решил все разом и знал, что ему делать. Любовь к другу победила любовь к женщине. С гибелью друга гибла идея, идея освобождения обездоленного, угнетенного крестьянина, соединявшая в себе спасение чести не только одной Лала, но и тысячи женщин. «Зачем же заботиться только о Лала? Зачем оставлять общее дело и идти за личным?» — думал он.

— Я должен повторить вам то, что говорил несколько минут назад, — сказал Вардан. — Я должен идти за Салманом и стараться любыми способами спасти его жизнь, Но Лала нельзя оставить в таком положении, нужно о ней позаботиться. Вот мой совет, слушайте…

— Никаких советов не нужно!.. — послышался чей-то голос, и из-за шалаша показалась фигура коробейника.

Увидав его, Вардан очень обрадовался, но Айрапет и Апо были неприятно поражены тем, что это чужой скиталец подслушал их разговор. Они ничего не знали о нем, но когда Вардан, дружески взяв коробейника за руку, усадил возле себя, братья немного успокоились. Вардан сказал им;

— Не сомневайтесь, он из наших…

Мелик-Мансур теперь выглядел иначе, даже Вардан не мог узнать его сразу. На нем был национальный костюм лазов и полное вооружение их.

— Я не могу долго оставаться с вами, — проговорил он торопливо, — вам известно, что наш «дударь» попался в клетку, надо спасти его.

— Мы как раз об этом говорили сейчас.

— Не беспокойтесь, не завтра, так послезавтра он будет спасен, — сказал Мелик-Мансур вставая. — Продолжайте наше общее дело, а пока — доброй ночи.

— Вы идете одни?

— Нет, товарищи ждут меня там. Он указал в сторону горы, где в ночной темноте была едва заметна группа всадников.

— Кто они? — спросил Вардан.

— Несколько молодых горцев. До свиданья.

Вардан хотел спросить еще кое о чем, но Мелик-Мансур уже исчез.

Айрапет и Апо были удивлены неожиданным появлением этой таинственной личности. Вардан сообщил братьям все, что знал о нем, и братья поверили, что этот ловкий и предприимчивый незнакомец сумеет спасти Салмана.

Они встали и направились домой.

Между тем Сако и Его — слуги Вардана, посланные для того, чтобы предупредить Вардана и его товарищей, эти два удальца и верные спутники Вардана, проведя целый день в поисках, так и не смогли найти их.

— Плохи дела наши, — сказал Сако своему товарищу, — нам не следует попадаться, чтобы в случае чего мы могли помочь нашему господину.

— Я тоже так думаю, — ответил Его. Друзья решили искать Вардана, держась подальше от дома старика Хачо.

Было уже за полночь, когда Вардан, Айрапет и Апо вернулись домой. Не зная, что совершилось в их отсутствие, они шли к дому совершенно спокойно. Но не успели они войти, как за ними моментально закрылись ворота. В дверях стояло двое солдат, а офицер со своей беспорядочной свитой был в приемной. Несколько стражников бродили во дворе и, как охотничьи собаки, вынюхивали, что бы стащить.

Женщин и детей дома не было, они ушли к своим родным.

Вардан и сыновья Хачо не сразу поняли, что означала эта толпа, так как остановка солдат в приемной старика Хачо, да и в доме всякого армянина, была обыкновенным явлением, и каждый раз, когда крестьянину приходится принимать таких «гостей», он бывает вынужден удалить женщин, если гости не требуют, приставив нож к горлу хозяина, оставить женщин в доме для прислуживания.