Раффи - Хент

Председатель прервал их спор.

— Нужно ждать и защищаться до последнего вздоха — оказал он, — я надеюсь на скорую помощь. Генерал Тер-Гукасов не далеко от нас. Стоит ему узнать о нашем положении, и он не замедлит прийти выручать Баязет. Нам нужно только дать ему знать.

— Каким образом? — спросили его.

— Письмом.

— Кто же возьмется доставить письмо?

— Надеюсь, найдется такой смельчак.

— Положим. Но как он проберется? Неприятель окружил нас со всех сторон.

— Попробуем.

Совет решил написать Тер-Гукасову, и через четверть часа вместе с членами совета комендант с письмом в руках вышел из комнаты.

Легкий бой барабана собрал всех солдат на площадь крепости. Комендант начал звучным голосом;

— Ребята, всем вам известно наше положение, поэтому считаю лишним говорить об этом. Будем надеяться на милость божью. Если запоздает подмога, мы погибнем. Следовательно, нужно дать весть о себе, кому следует. Вот это письмо нужно передать генералу Тер-Гукасову, который находится близко от нас. Получив письмо, он не замедлит явиться на выручку. Теперь скажите: кто тот храбрец, который возьмется за это важное дело? Пусть он подойдет и возьмет письмо. Я обещаю ему награду, которой достоин человек, жертвующий своей жизнью для спасения тысячи других. Пусть откликнется тот, кто желает доставить письмо!

Воцарилась глубокая тишина. Из толпы не послышалось ни одного голоса.

— Повторяю, — продолжал комендант взволнованным голосом, — с этим письмом связано наше спасение. Кто желает заслужить славу быть спасителем всех нас?

Ответа опять не было.

— Неужели нет среди вас такого смельчака?! — воскликнул комендант дрожащим голосом. — Кто соглашается взять письмо?

— Я! — послышалось в толпе, и молодой армянин подошел к коменданту и взял письмо. Этого молодца звали Варданом [3] Настоящее имя молодого человека Самсон, но я из героя моего романа создал отдельный тип, этим слегка отклонился от исторической правды; но пусть простят меня, если я подлинность пожертвовал поэтической свободе (Прим. автора). .

На следующее утро первые лучи солнца осветили в Баязете и его окрестностях ужасную картину: стали ясно видны последствия погрома, совершенного варварами в течение трех суток. В городе царила мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая криком ворон, перелетавших стаями с места на место, чтобы пожирать трупы убитых. Улицы города представляли печальную картину.

Вместо домов были кучи пепла; там и сям курились недогоревшие предметы, перед каждым домом валялись трупы стариков, мужчин и женщин с детьми… Голодные собаки с жадностью рвали трупы и рычанием своим старались спугнуть налетающие вороньи стаи…

Отовсюду, из домов и лавок, несся удушливый смрад разлагающихся трупов.

В таком мертвом городе цитадель Баязета ждала своего печального конца.

Осада усиливалась. Все окрестности города: ущелья, горы, поля и равнины — все было покрыто бесчисленными толпами башибузуков. Их лагерь был раскинут группами, и в каждой замечалось движение, суета и гомон!

Религиозный фанатизм соединился с жестокостью воина. Человек, превратившийся в зверя, убивал, терзал себе подобных. Победители, насытившись кровью, занялись грабежом. В одном месте лежали на земле богатые армяне, которых пытали, чтобы узнать, где хранится их богатство. Несчастные страдальцы плакали, умоляли, клялись, что они отдали последнее и что у них нет ничего больше, но им не верили, и чтобы вынудить признание, у них на глазах резали их детей.

В другом конце города курды делили между собой добычу. Жены их с радостными лицами навьючивали ею своих мулов… Немного дальше делили пленных армян; вдруг между курдами возникла ссора из-за одной красавицы, и дело чуть не дошло до сабель. В противоположном конце над валявшимися трупами собрались дикие кошки и хищные птицы… А недалеко от них богомольные турецкие солдаты исполняли свой утренний намаз и, благочестиво подняв кровавые руки к небу, благословляли бога ислама…

Все это свершалось среди дыма, заслонявшего солнце точно густой туман. Орудия не переставали греметь. Ядра ударялись в стены крепости, но она гордо стояла на высоком холме и еще могла отражать удары неприятеля.

На одном конце лагеря внимание всех привлекал какой-то странный человек, который шел прыгая, хлопая в ладоши и пел наивную курдскую песню.