Кристиан Жак - Сын Солнца

— Моя обязанность…

— Поезжай, Рамзес! Теперь, когда все стало ясно, удели внимание твоим близким и насладись их привязанностью.

Один из участников конкурса рыбной ловли испустил радостный крик победы. Хозяйке дома пришлось отойти, чтобы поздравить его, пока ее супруг вручал ему папирус.

Рамзес сделал знак Амени.

— Моя удочка сломалась, — признался юный писец.

— Пошли.

— Уже?

— Игра окончена, Амени.

Шенар пышно одетый, подошел к Рамзесу.

— Я жалею, что так поздно пришел и не смог посмотреть на твою великолепную технику.

— Меня заменил Амени.

— Временная усталость?

— Думай, как хочешь.

— Это хорошо, Рамзес, ты с каждым днем все лучше сознаешь свои пределы. Однако я надеялся получить от тебя благодарность.

— За что же?

— Если ты и был допущен в эту великолепную процессию, то только благодаря моему вмешательству. Сети желал вообще исключить тебя из нее. Он опасался — и справедливо — недостаточной сдержанности. Но, к счастью, ты неплохо повел себя: продолжай в том же духе, и мы останемся в хороших отношениях.

И Шенар удалился в сопровождении целой группы последователей и льстецов. Сари и его супруга поклонились ему, счастливые, что он почтил их дом неожиданным визитом.

Рамзес гладил по голове своего пса. Дозор в блаженстве закрыл глаза. Сын Фараона смотрел на околополярные звезды, которые считались вечными. Согласно мудрецам, в ином, небесном мире они составляли сердце воскресшего Фараона, после того, как божественный суд признает его справедливым.

Обнаженная Красавица Изэт подошла и обвила шею Рамзеса.

— Забудь об этой собаке хоть на минуточку. Я, в конце концов, начинаю ревновать тебя к ней. Ты любишь меня, а потом бросаешь!

— Ты заснула, а мне не хотелось спать.

— Если ты меня поцелуешь, я открою тебе маленькую тайну.

— Я ненавижу шантаж.

— Мне удалось сделать так, чтобы твоя старшая сестра пригласила и меня. Так тебе будет менее одиноко в твоей дорогой семье, и мы подтвердим слухи, по которым мы уже давно муж и жена.

И она стала такой ласковой и нежной, что Сын Фараона не смог не ответить ей тем же. Он взял ее на руки, пронес через террасу и уложил на кровать.

Амени был счастлив: к Рамзесу снова вернулся его ненасытный аппетит.

— Все готово для отъезда, — объявил он с гордостью, — я сам проверил багаж. Эти каникулы принесут нам пользу.

— Ты заслужил их. Надеюсь, ты рассчитываешь выспаться?

— Когда я начинаю какую-нибудь работу, я уже не могу остановиться.

— У моей сестры ты не отдохнешь.

— Боюсь, что нет. Твоя должность предполагает необходимость входить в многочисленные дела и…

— Амени! Ты умеешь расслабляться?

— Какой хозяин — такой и слуга.

Рамзес взял его за плечи.

— Ты мне не слуга, а друг. Последуй моему совету: отдохни несколько дней.

— Я попытаюсь, но…

— Что-то тебя беспокоит?

— Эти негодные чернильные бруски, эта подозрительная мастерская… Я хочу узнать правду об этом.

— А она нам доступна?

— Ни Египет, ни мы сами не можем терпеть подобные злоупотребления.

— Ты рассуждаешь, как государственный деятель.

— Я уверен, что ты согласен со мной.

— Я попросил мою мать помочь.

— Но это… это чудесно!

— Пока нет никаких результатов.

— Мы их добьемся.

— Мне нет дела до этих чернильных брусков и этой мастерской, но я хочу увидеть в лицо человека, который пытался убить меня и того, кто приказал ему это сделать.

Решимость, прозвучавшая в голосе Рамзеса, заставила вздрогнуть его личного писца.

— Я ничего не забываю, Амени.

Сари нанял изящный кораблик, где удобно расположились три десятка его приглашенных. Он заранее предвкушал, как они поплывут по настоящему морю, образованному разлившейся рекой, и достигнут удобного жилища, уютно расположенного на вершине холма среди пальм. Там будет легче переносить жару, и дни протекут в зачарованном безделье.

Капитан торопился с отплытием. Речная стража только что дала им разрешение выйти из порта. Если он пропустит свою очередь, придется ждать еще два или три часа.

— Рамзес опаздывает, — с сожалением сказала Долент.

— Однако Красавица Изэт уже на борту, — напомнил Сари.

— А его вещи где?

— Уже на корабле, их занесли еще на рассвете, до жары.

Долент нетерпеливо топнула ногой.

— А вот и его писец!

Амени бежал мелкими шажками. Не привыкший к таким упражнениям, он задыхался, и прошло несколько мгновений, прежде чем он смог что-либо произнести.