Кристиан Жак - Сын Солнца

Зато архитектурные сооружения произвели на Менелая впечатление. Он не скрывал своего восхищения перед храмами.

— Знаменитые крепости! Должно быть, их непросто взять штурмом.

— Это обители богов, — объяснил Шенар.

— Богов войны?

— Нет, бог Пта — покровитель ремесленников, бог, создающий и преобразующий мир с помощью слова, а Хатор — богиня радости и музыки.

— А зачем же им нужны крепости с такими толстыми стенами?

— Божественная энергия доверена жрецам, которые оберегают ее от непосвященных. Чтобы проникнуть в закрытый храм, нужно быть посвященным в определенные мистерии.

— Иначе говоря, я, царь Спарты, сын Зевса и победитель Трои, не имею права войти в эти позолоченные врата?

— Так заведено… Может быть, во время некоторых праздников вы будете допущены с разрешения Фараона в большой двор под открытым небом.

— И на какой же мистерии я буду присутствовать?

— На великом жертвоприношении божеству, пребывающему в храме и изливающему на землю свою энергию.

— Да ну!

Шенар проявил бесконечное терпение. Хотя манеры и речи Менелая были не слишком утонченными, он почувствовал некоторую близость с этим чужеземцем с хитрыми глазами. Его инстинкт подсказал, что нужно оказывать тому подчеркнутое уважение, чтобы пробить броню.

Менелай постепенно возвращался к десяти годам войны, закончившимся поражением Трои. Он оплакивал жестокую участь своих союзников, павших под ударами врага, возмущался поведением Елены и желал, чтобы Гомер, повествуя о подвигах героев, отвел ему ведущую роль.

Шенар пытался узнать, каким образом пала Троя. Менелай рассказал о бешеных схватках, храбрости Ахилла и других героев, их несгибаемом желании вернуть Елену.

— Неужели в такой долгой войне хитрость не сыграла никакой роли? — осторожно поинтересовался Шенар.

Менелай сначала отмалчивался, но потом ответил:

— У Одиссея возникла идея построить огромного коня, внутри которого могли спрятаться воины. Троянцы потом неосторожно завезли его в город. Таким образом мы изнутри застали их врасплох.

— Вы наверняка имели отношение к этому, — восхищенным тоном намекнул Шенар.

— Я говорил об этом с Одиссеем, но…

— Я уверен, что он только воплотил вашу мысль.

Менелай приосанился.

— В конце концов, вполне возможно.

Шенар решил, что посвятит большую часть времени тому, чтобы укрепить дружбу с греком. Теперь у него была новая стратегия. Он знал, как устранить Рамзеса и снова стать единственным претендентом на египетский трон.

В своем саду, в беседке из виноградной лозы Шенар устраивал для Менелая настоящие пиры. Грек восхищался ветвями с темно-зелеными листьями, с которых свешивались тяжелые гроздья. Он лакомился большими ягодами темно-синего цвета. Рагу из голубей, поджаренная говядина, куропатки в моду, свиные почки и отбивные, приправленные ароматными травами, радовали его вкус. Он без устали взирал на юных дев, которые чаровали его слух игрой на флейтах и арфах.

— Египет — красивая страна, — признался он, — я предпочитаю его полю битвы.

— Довольны ли вы вашим поместьем?

— Это наслаждение! Когда я вернусь к себе, прикажу своим мастерам построить что-нибудь подобное.

— А как слуги?

— Весьма предупредительны.

По пожеланию Менелая, была доставлена гранитная ванна, которую наполняли горячей водой. В ней он лежал часами Его египетский домоправитель находил эту процедуру негигиеничной и разнеживающей: он, как все его соотечественники, предпочитал душ. Но он подчинялся приказаниям Шенара. Каждый день массажистка растирала маслами покрытое шрамами тело героя.

— Не очень-то они покорны, ваши массажистки! У меня рабыни так не ломаются и услаждают меня после ванны по моей прихоти.

— В Египте нет рабов, — объяснил Шенар, — это мастерицы, которые получают за это плату.

— Нет рабов? Вот чего не хватает вашей великой стране!

— Нам бы нужны были люди вашего закала.

Менелай отодвинул куропатку в меду, поданную на алебастровом блюде.

Последние слова Шенара перебили ему аппетит.

— На что вы намекаете?

— Египет — богатая и могущественная страна, но ею можно было бы управлять с большей проницательностью.

— Вы разве не старший сын Фараона?

— Почему это родство должно ослеплять меня?

— Сети — устрашающий человек. Даже Агамемнон не внушал окружающим такой безоговорочной покорности. Если вы замышляете заговор против него, откажитесь: провал предрешен заранее. В этом царе есть какая-то сверхъестественная сила. Я не трус, но я трепещу, встречаясь с ним взглядом.