Кристиан Жак - Храм Миллионов Лет

— Это лето лечит мои боли, — заметил Гомер, грубое и морщинистое лицо которого украшала длинная белая борода. — А бывают ли здесь такие грозы, как в Греции?

— Бог Сет иногда наводит ужас, — ответил Рамзес. — Небо покрывается грозовыми тучами, молнии прорезают его, гремит гром, широкие потоки воды, увлекающие за собой щебень, спускаются с гор. Страх наполняет сердца, а некоторые начинают верить в конец света.

— Сети носил имя Сета?

— Это долго оставалось для меня тайной. Как Фараон осмелился выбрать богом-покровителем убийцу Осириса? Я решил, что он подчинил себе силу Сета, неизмеримое могущество неба, и использовал его в целях гармонии, но не беспорядка.

— Странная страна Египет! Вы что, собираетесь сражаться с иной грозой?

— Эхо драм достигло и этого сада?

— Мое зрение ослаблено, но слух у меня замечательный.

— Значит, вы знаете, что ваши соотечественники пытались уничтожить меня.

— Позавчера я написал:,

— Вы, наверное, прорицатель?

— Я не сомневаюсь в вашей вежливости, но, думаю, будущий Фараон может прислушаться к мнению старого безобидного грека.

Рамзес улыбнулся. Гомер был неуравновешенным и прямолинейным, но такое отношение ему нравилось.

— Как вы думаете, захватчики действовали по собственной инициативе или по приказу Менелая?

— Вы не знаете греков! Их любимая игра — поддерживать заговоры. Менелай хочет обладать. Еленой, а вы ее прячете. Единственный выход для него — насилие.

— Оно потерпело неудачу.

— Упрямый и ограниченный Менелай не откажется от этой идеи и объявит войну внутри страны, не думая о последствиях.

— Что же вы мне посоветуете?

— Отправьте его в Грецию с Еленой.

— Но она отказывается!

— Любое желание этой женщины порождает только несчастье и смерть. Никому не под силу изменить ход ее судьбы.

— Она свободна выбирать страну для жительства по собственному желанию.

— Я вас предупредил. Кстати, и не забудьте доставить мне новый папирус и оливковое масло лучшего качества.

Некоторые посчитали бы поведение седобородого поэта немного дерзким, но Рамзес любил его искренность, которая была ему дороже сладких речей придворных.

Как только Рамзес перешагнул портал отведенного ему крыла дворца, Амени поспешил ему навстречу. Таким возбужденным Рамзес его еще никогда не видел.

— Что происходит?

— Менелай… Это Менелай!

— Что он сделал?

— Он взял в заложники служащих порта, женщин и детей и угрожает их убить, если ты не отдашь сегодня же Елену.

— Кто отвечает за безопасность порта?

— Не будь слишком строгим. Менелай и его люди внезапно схватили наших солдат, охраняющих пристани.

— Предупреждена ли моя мать?

— Она ждет тебя, в сопровождении Нефертари и Елены.

Вдова Сети, супруга Рамзеса и Елена были обеспокоены.

Туйя сидела на низком позолоченном стуле, Нефертари на складном, а Елена стояла, прислонившись к светло-зеленой колонне в форме лотоса.

Зал аудиенции великой царской супруги был прохладным и располагавшим к отдохновению. Тонкие запахи пленяли обоняние. Украшенный букетом цветов трон Фараона напоминал о временном отсутствии правителя.

Рамзес склонился перед матерью, нежно поцеловал супругу и приветствовал Елену.

— Ты уже знаешь? — спросила Туйя.

— Амени мне рассказал. Дело серьезное. Сколько заложников?

— Пятьдесят.

Рамзес обратился к Елене:

— Если мы начнем штурм, убьет ли Менелай заложников?

— Он перережет им глотки своей рукой.

— Осмелится ли он на такую жестокость?

— Он хочет меня видеть. Если он потерпит неудачу, то прежде чем пасть самому, он убьет всех.

— Даже невинных?..

— Менелай воин, для него существуют только союзники или противники.

— А его собственные люди… Понимает ли он, что никто не последует за ним, если будут убиты заложники?

— Они умрут с честью, как герои.

— Они не герои, а убийцы беззащитных людей!

— Менелай не знает другого закона, кроме победы или поражения.

— Никому из этих греков не избегнуть загробного царства!

— Наша смерть неизбежна, но вкус борьбы сильнее простого желания выжить.