Сергей Максимов - Путь Грифона

– Есть такой, – подтвердил слова Сергея Георгиевича Федотов.

– А о нём что мы знаем? – поинтересовался у коллеги Фитин.

– Не много, – отвечал Пётр Васильевич. – Впервые появился у нас в двадцатом году как торговый представитель во Владивостоке, затем в Москве, длительное время работал в Финляндии как корреспондент «Дейли телеграф», по-моему, и сейчас аккредитован у нас как журналист.

– Этот, с позволения сказать журналист, впервые появился в России намного раньше. Ещё до революции. По некоторым документам русской контрразведки проходил под псевдонимом Шестой.

– Что это значит? Поясните? – спросил Судоплатов.

– Осенью шестнадцатого года, после легендарного Брусиловского прорыва, я вернулся с фронта в столицу. Подполковник. Георгиевский кавалер. Адъютант. Правда, возраст подкачал. Был я тогда младше Ангелины. Мне было поручено разобраться в череде скандальных происшествий в Петрограде, связанных с Григорием Распутиным, в которые оказались втянуты военные чины. Скандалы с участием Распутина будоражили общественное мнение и буквально потрясали тогда столицу. Я взялся за дело и начал с того, что изучил полицейские сводки последних месяцев. Выяснил любопытную вещь: получалось, что Распутин устраивал скандалы и занимался непотребством в нескольких местах одновременно. Не было это тайной и для полиции. Как не было у полиции и приказа что-либо предпринимать. Я несколько превысил свои полномочия и инспирировал полицейскую облаву. За вечер и ночь в полицейских участках оказалось несколько человек, называвших себя Григорием Распутиным… Три бородатых мужика из провинции, два загримированных столичных актёра и один бывший каторжанин – растлитель малолетних…

– Я ничего об этом от вас не слышал, – то ли упрекнул, то ли просто констатировал факт Судоплатов.

– Сделал и забыл. Так и тогда было принято…

– И что следует из сей притчи? – спросил Фитин.

– Деньги на свои представления в ресторанах и борделях означенные лицедеи получали от людей, связанных с английским посольством. А также от английского военного представителя Освальда Райнера. Это к вопросу об английском интересе к моей персоне. Мы знакомы с дореволюционных времён. А ещё точно так, как тогда, уверяю вас, нынешние английские дипломаты заинтересованы в кровопролитной войне между русскими и немцами с минимальным участием в этом кровопролитии стороны английской. Тогда как вашему управлению, Павел Михайлович, поставлена задача содействовать скорейшему открытию второго фронта в Европе. Я правильно понимаю ситуацию?

– А почему он Шестой? – спросил Фитин.

– Контрразведка и тогда знала, что, кроме пяти известных всем убийц Распутина, был шестой участник расправы. Это и был Райнер. Отсюда он и Шестой…

– Если не секрет, чем закончилось это дело для вас лично? – поинтересовался знакомый на своём опыте с наказанием за инициативы Эйтингон.

– Выговором по службе и отправкой в отпуск. Я уехал в Сибирь. Там и узнал об убийстве Распутина. И никто тогда не взял на себя смелость сказать, что главным участником и организатором убийства старца был не великий князь Дмитрий Романов, не князь Юсупов и совсем не Пуришкевич, а английский капитан. Мало им было дискредитировать династию. Стоило Распутину серьёзно заговорить при дворе, что нужно прекращать войну с Германией, как его и прихлопнули. Вот такие у нас, с позволения сказать, союзники были тогда и есть сейчас. В этой связи очень логично и появление в Москве осведомлённого о золоте Колчака Серова. Всегда нужно помнить ещё одну аксиому: англичане вполне искренне считают, что если где-то что-то плохо лежит, то это «что-то» принадлежит исключительно им. Думаю, что и американцы, как ближайшие и кровные родственники англичан, в этом вопросе абсолютно такие же бесстыдники.

– Как-то путано вы строите разговор, товарищ генерал-лейтенант. Распутин. Англичане. Золото. Вы, часом, не забыли о немецком ревизоре? – напомнил Фитин.

– Ревизор тоже интересуется золотом Колчака, – напомнил Эйтингон.

– Не тяните кота за хвост. Что из всего этого следует? – начинал уже злиться Фитин.

– Я повторюсь: из этого как минимум следует, что немцы теперь не рассчитывают на скорую победу немецкого оружия. Иначе бы посчитали, что золото Колчака от них в любом случае не уйдёт, – высказал действительно своё мнение Сергей Георгиевич. – А ещё скорее всего последует проявление английского интереса и к золоту, и ко мне, как к источнику в нашем Генштабе.