Сергей Максимов - Путь Грифона

– А ты сам-то чего не едешь домой? – поинтересовалась Параскева Фёдоровна.

– Съездил. Посмотрел… Два моих брата у красных были… Так что я вроде как в семье выродок. Опять же квартирный вопрос. А ты, старая, чего не в деревне? И у тебя, знаю, тоже всё не просто…

– Ой, не просто, Саша. И у меня тоже всё наперекосяк. Вся семья с этой самой революцией пересобачилась.

Соткин покинул тётушек Суровцева со смешанным чувством тревоги и досады. Он понимал, что его доводы о необходимости если не скрыться, то сменить место жительства не были услышаны. Для себя, впрочем, решив, что он не бросит их в трудное время и будет помогать впредь. Удивительное дело: за эти годы он неожиданно для себя отметил, что у него всегда стали легко находиться средства к существованию. Деньги точно прилипали к уполномоченному по заготовке пушнины Соткину. И он усмотрел в этом какой-то неясный Божий промысел. Он улавливал какую-то мистическую связь между тем, что сохраняет огромные, но не свои личные средства, и тем, что сам всегда был при деньгах при небольших усилиях. Никто не запрещал ему запустить руку в золотые закладки, но и без того точно высшие силы давали ему средства для существования и даже для помощи близким. Нечто похожее отметил за собой продолжавший служить в Красной армии Суровцев. Но Сергей Георгиевич, в отличие от Соткина, был скромен в потребностях. Ему всегда хватало самого малого. Господь точно давал им знаки… Не иначе.

А ещё бывший капитан Соткин удивительно легко адаптировался в новых послевоенных условиях. В каждом небольшом городе всегда были, есть и будут люди, которые, даже несмотря на свою сомнительную репутацию, пользуются всеобщим вниманием и уважением. Так было и с ним. Единственная категория жителей, с которой Александр Александрович не желал иметь и не имел взаимоотношений, были чекисты. Он справедливо рассудил, что иметь дело с ЧК-ОГПУ – это иметь дело с опасным механизмом или машиной. И даже отдельные чекисты и не люди вовсе, а части страшной, убивающей конструкции. Прикоснёшься – зацепит, намотает на себя и затащит в лязгающее нутро. А вот бывшие белогвардейцы, напротив, казались частями сломанной государственной машины. Кто-то весь проржавел и был ни на что не годен, кто-то был в рабочем состоянии, но нового достойного применения себя в новой жизни не находил.

Случайно на томской улице столкнулся с бывшим поручиком контрразведки Никоновым, который тринадцатого сентября девятнадцатого года встречал пароход «Иван Корнилов», которым Соткин доставил в Томск из Тобольска первую часть золота и церковные ценности. Никонов, конечно, не забыл о золоте, которое выгружалось на берег Томи рядом с речным дебаркадером. Жадно вцепились друг в друга при общении. Но если интерес к собеседнику после завязавшегося разговора со стороны Никонова только возрастал, то Соткин, напротив, быстро терял даже признаки интереса. Никонов оказался «старателем», занятым частными поисками следов золотого запаса. Тогда как Александр Александрович ждал полномочного представителя белого движения. Между тем Никонов оказался человеком, достаточно информированным о перипетиях с золотом. О чём свидетельствовали его вопросы:

– А штабс-капитан Киселёв в Томске не объявлялся? – спросил он Соткина.

– Нет. С декабря девятнадцатого не видел и не встречал. Я так понял, ты из-за кордона вернулся? Так что это я о Киселёве тебя спрашивать должен.

По молчанию Никонова Соткин понял, что не ошибается насчет недавнего пребывания Никонова за границей. Как понял и то, что штабс-капитан Киселёв, перевозивший одну из частей золота, в основном драгоценный лом, состоявший из орденов сибирского правительства, как в воду канул. Теперь осталось только выяснить, где именно за границей находился сам Никонов после разгрома и отступления белых сибирских армий. А ведь еще, кроме Никонова, где-то коптили свет такие «старатели» и охотники за золотом, как поручик Богданов и штабс-капитан Дранкович. Того и гляди, могут тоже объявиться в Томске.

– Что генерал Пепеляев? Возвращаться обратно не собирается? – спросил он бывшего поручика.

– Отправился из Владивостока в Якутию. Там началось восстание против большевиков.

– А ты, значит, за золотишком отправился?

– А почему бы и нет? – в свой черёд спросил поручик.

– Тогда разворачивайся и дуй обратно в Харбин, – больше не сомневаясь, откуда тот прибыл, объявил Александр Александрович Никонову.