Аркадий Савеличев - Савва Морозов - Смерть во спасение

Но Савва Тимофеевич бровью не повел в ответ на его экивоки. Раз уж начал, так договаривай. Не напрашиваться же.

И Витте вынужден был договорить:

— Да, Савва Тимофеевич, я не вижу другого председателя, кроме вас. Был у меня и приватный совет с другими министрами. И государю высказывал свое пожелание. Ведь следует иметь в виду: накануне коронации он изволит посетить Нижний. Вовсе не все равно государю — кто ему от имени российского купечества поднесет хлеб-соль. Видите, Савва Тимофеевич, что грядет? Не зазнаетесь?

— Ну, разве что самую малость.

— Против малости не возражаю. Единственно, зная ваш характер, прошу: слишком‑то все‑таки не зарывайтесь. По рукам?

— Да. но только после шампанского!

Сбоку от камина, на северной стороне, стояла напольная роскошная ваза — подарок бухарского эмира. Ведра два колотого льда туда помещалось. А сколько шампанского и «Смирновки»?

Витте не без зависти посматривал на этого хозяйственного мужика. У него в петербургской квартире — разве что знамя Шамиля.

Но у Морозова не засмотришься: раз-два — и готово! Пробка в потолок, бокалы с ледяным шампанским, а кроме того, и на ладони, свои и гостевые.

— Для чистоты наших помыслов, Сергей Юльевич.

— Да-а. Уж истинно купеческая традиция.

— Истинная, верно. Она покрепче, чем бумажные договоры.

Было самое время лихо сдвинуть бокалы. Можно бы и поговорить еще, но Савва вовремя вспомнил о своих хозяйских обязанностях:

— Однако не заскучал бы там наш барон?

Но барон не слишком скучал. Когда они спустились в гостиную, он так красноречиво жестикулировал перед хозяйкой, что пришлось остановить его двусмысленной шуткой:

— Ну-ну, хозяюшка у меня податливая!

Шутка Зинаиде Григорьевне не понравилась:

— Ты, как всегда, что‑нибудь.

— Сморожу? — не мог уняться он. — Но морозец очень даже пользителен для шампанского. Да и к фамилии нашей вполне подходит. Не так ли, барон? — И этого гостя своими словами закружил.

Но барон Рейнбот плохо знал Морозова — точнее, так совсем не знал, и не нашел ничего лучшего, как вспомнить:

— Однако же в нашем полку был один чудак, который всегда требовал подогретого шампанского!

Пришлось остудить его словесный пыл:

— А в нашем полку, купеческом, все по старинке.

— Оно и хорошо, — поддержал его Витте, заговорщицки подмигивая.

Все остались довольны собственным красноречием. Все, кроме хозяйки. Она никак не могла попасть в тон разговора. Женушке в уме не откажешь, так что же с ней случилось?..

Все последующие недели были заняты подготовкой к поездке в Нижний Новгород. Если муженек был занят вечными делами, перемежаемыми приятельскими вечеринками, банкетами и вечерники разъездами, то жена занималась бальными и прочими платьями. Шуточное ли дело: весь двор соберется! Известно, где государь, там и его свита. Во времена развеселой Елизаветы вслед за ней поднималась в поездку половина Петербурга, все министерства, чиновники, военные, их жены и домочадцы, — этак тысяч под тридцать набиралось, да столько же, пожалуй, лошадей, — так будет народищу и сейчас видимо- невидимо. Ведь всяк захочет увидеть молодого государя. А женщина, так в первую очередь — государыню, ее прическу, платье и вообще наряды. Умом можно тронуться! Савве этого не понять, укатил в Нижний, чтоб там загодя все на дыбы поднять. Конечно, не елизаветинские времена, табуны лошадей из Петербурга не погонят, орды поваров, кухмистеров, прачек и прочего люда тоже за собой тащить не надо — гостиниц и рестораций на Волге понастроили порядочно.

Все же новоявленный председатель с ног сбивался, гоняя в любимом ландо от купчины к купчине, — лошадей и экипаж ему в товарном вагоне доставили.

Эту предусмотрительность Зинаида Григорьевна воспринимала с уважением: не побираться же там Морозовым! За эти годы она и родительскую фамилию стала забывать, как забыла и первокрещенное имя: Зиновея. Ну разве что свекровь напомнит. Но за хлопотливыми сборами некогда и о свекрови думать.

Вон небольшой конфуз вышел даже на балу у московского генерал-губернатора, женатого на родной сестре императрицы. Зинаиде Григорьевне захотелось тогда превзойти своим нарядом первую московскую даму, и она позволила себе хоть на вершок да удлинить свой шлейф, что и было воспринято с неудовольствием. В Нижнем будет сама императрица. Как сделать так, чтобы и заметной быть — и поперед ее не высовываться?

Среди купчих, даже самых богатых, совета лучше не спрашивать. У них совет известный: вешай на себя побольше золота, дорогих камушков, да крути на телеса поярче шелка и бархата. Нет, Зинаида Григорьевна к таким купчихам себя не причисляла. Потому и в советчики себе выбрала самого что ни на есть петербургского знатока.